летописец " Hunting words I sit all night."
Госпожа К. подобрала пушистые нитки, спицы, и села в кресло. Уже успела она связать с ладонь от нового шарфа, как ей послышался стук. "Кого принесло," сердится она, перебирая в уме всех, кому могло приспичить невовремя пойти к ней в гости, "В этакую непогоду! Вот ведь люди бывают."
Открывает дверь, там из-за метели ничего не видно, кроме снега - сплошная белая буря от земли до неба. Госпожа К. быстренько дверь прикрыла, и повнимательнее присмотрелась. Разобрала она, что стучала девушка, а за ней, ожидая, стояла целая компания. Один из тех, позади, в руках держал фонарь, и вьюга вокруг окрашивалась в медовый цвет.
Девушка же была в сером платье, обычном совершенно, на голове белое покрывало. Спрашивает:
"Как тут к местечку N пройти," говорит, "Подсказали бы, а то не видно."
Госпожа К. недовольна:
"Да уж," поджимает губы, "Что в снегу увидишь-то. А вы чего ожидали в феврале, да в наших-то краях? Издалека приехали, оно и ясно."
"Не угадали," засмеялась та, "Прежде вас тут жили, да деревни не помним, вот и сбились с пути."
Гопожа К. совсем растерялась.
"Прежде нас тут только старик Гренстон был, и семейка его," начала удивлённо, и наклонилась поближе, чтоб разглядеть странницу. А у той волосы выбиваются из-под покрывала, переплетённые травами и цветами, узорные листья лежат на плечах, точно броши, на руках бронзовые браслеты, а сама она в снегу стоит босиком.
"Святой Хильге!" вырывается у Госпожи К. ещё до того, как первая мысль оформляется в слова в её голове. А потом часть её застывает на пороге, когда звучит голос словно бы без её участия, "Идите по главной дороге до фонаря, там направо, по тропе, и через час будете в N."
Девушка снова смеётся.
"Спасибо, спасибо," веселится она, "Спасибо, дорогая К.!"
И уже своим, через плечо:
"В путь! Поторопитесь, поспешите, мы идём домой."
Госпожа К. точно прирастает к порогу, с рукой на ручке двери, и взглядом, устремлённым на снежные заносы и сумасшедшую круговерть крошечных льдинок, в которой исчезли странники. Только когда она опускает, наконец, голову, и видит колючую изморозь инея на носках своих тапочек, она медленно, медленно заходит в тёплый дом, захлопывает дверь, и идёт в комнату.
Там она тяжело падает на кресло, потрясённо бормоча себе под нос:
"Бывает же! Или померещилось на старости лет? Нет, что это я, как померещилось - они ж и вправду были здесь..."
Рассеяно она тянется за спицами, на них висит едва начатый шарф. И успокаивается, считая петли:
"А вот, по сути, что такого? Хоть были они, хоть приснились," тут она хмыкает несколько насмешливо, "А я-то тут сижу, настоящая, живая, в здравом уме, и никаких чар на мне нет", от собственного суеверия ей смешно, она тихонько хихикает - чары, выдумала тоже, старуха, глупости какие! В порыве этого несерьёзно шутливого настроения она тыкает себя пальцем в плечо, убеждаясь в своей реальности. Палец ощущает мягкую шерсть зимней кофты.
Петли на спицах набираются как-то странно. Жёсткие и гладкие, неровные, точно узловатые, они непослушно топорщатся и гнутся. Госпожа К. смотрит вниз, на шарф, и второй за день застывает на месте. Вместо вязанья с её колен на пол свешиваются виноградные плети, полные тёмных плотных гроздий. Ягоды светятся сквозь толстую лиловую шкурку прозрачной мякотью.
Она добирает начатый ряд, отстранённо наблюдая, как голубая нитка в её пальцах одевается бледной корой и зубчатыми листьями, расходится стеблями, на которых провисают новые ягоды. Даже знакомые шаркающие шаги не приводят ей в себя, она только поднимает голову и спокойно смотрит на господина В., сутулого и седого, в клетчатом зелёном жилете, с чернильными пятнами на старых длинных пальцах. Он щурится сквозь очки:
"Кто принёс травы в дом? Или..." В. придерживает очки, наклоняется, "Виноград зимой? К., милая, что за чудеса?"
Госпожа К. устало вздыхает, подбирая юбку и подтыкая передник, чтоб ногам было тепло.
"В., дружок, будьте хорошим да почитайте для меня," просит она, "Ту книжку, что ваши внучки любят... эти ваши сказки."
Открывает дверь, там из-за метели ничего не видно, кроме снега - сплошная белая буря от земли до неба. Госпожа К. быстренько дверь прикрыла, и повнимательнее присмотрелась. Разобрала она, что стучала девушка, а за ней, ожидая, стояла целая компания. Один из тех, позади, в руках держал фонарь, и вьюга вокруг окрашивалась в медовый цвет.
Девушка же была в сером платье, обычном совершенно, на голове белое покрывало. Спрашивает:
"Как тут к местечку N пройти," говорит, "Подсказали бы, а то не видно."
Госпожа К. недовольна:
"Да уж," поджимает губы, "Что в снегу увидишь-то. А вы чего ожидали в феврале, да в наших-то краях? Издалека приехали, оно и ясно."
"Не угадали," засмеялась та, "Прежде вас тут жили, да деревни не помним, вот и сбились с пути."
Гопожа К. совсем растерялась.
"Прежде нас тут только старик Гренстон был, и семейка его," начала удивлённо, и наклонилась поближе, чтоб разглядеть странницу. А у той волосы выбиваются из-под покрывала, переплетённые травами и цветами, узорные листья лежат на плечах, точно броши, на руках бронзовые браслеты, а сама она в снегу стоит босиком.
"Святой Хильге!" вырывается у Госпожи К. ещё до того, как первая мысль оформляется в слова в её голове. А потом часть её застывает на пороге, когда звучит голос словно бы без её участия, "Идите по главной дороге до фонаря, там направо, по тропе, и через час будете в N."
Девушка снова смеётся.
"Спасибо, спасибо," веселится она, "Спасибо, дорогая К.!"
И уже своим, через плечо:
"В путь! Поторопитесь, поспешите, мы идём домой."
Госпожа К. точно прирастает к порогу, с рукой на ручке двери, и взглядом, устремлённым на снежные заносы и сумасшедшую круговерть крошечных льдинок, в которой исчезли странники. Только когда она опускает, наконец, голову, и видит колючую изморозь инея на носках своих тапочек, она медленно, медленно заходит в тёплый дом, захлопывает дверь, и идёт в комнату.
Там она тяжело падает на кресло, потрясённо бормоча себе под нос:
"Бывает же! Или померещилось на старости лет? Нет, что это я, как померещилось - они ж и вправду были здесь..."
Рассеяно она тянется за спицами, на них висит едва начатый шарф. И успокаивается, считая петли:
"А вот, по сути, что такого? Хоть были они, хоть приснились," тут она хмыкает несколько насмешливо, "А я-то тут сижу, настоящая, живая, в здравом уме, и никаких чар на мне нет", от собственного суеверия ей смешно, она тихонько хихикает - чары, выдумала тоже, старуха, глупости какие! В порыве этого несерьёзно шутливого настроения она тыкает себя пальцем в плечо, убеждаясь в своей реальности. Палец ощущает мягкую шерсть зимней кофты.
Петли на спицах набираются как-то странно. Жёсткие и гладкие, неровные, точно узловатые, они непослушно топорщатся и гнутся. Госпожа К. смотрит вниз, на шарф, и второй за день застывает на месте. Вместо вязанья с её колен на пол свешиваются виноградные плети, полные тёмных плотных гроздий. Ягоды светятся сквозь толстую лиловую шкурку прозрачной мякотью.
Она добирает начатый ряд, отстранённо наблюдая, как голубая нитка в её пальцах одевается бледной корой и зубчатыми листьями, расходится стеблями, на которых провисают новые ягоды. Даже знакомые шаркающие шаги не приводят ей в себя, она только поднимает голову и спокойно смотрит на господина В., сутулого и седого, в клетчатом зелёном жилете, с чернильными пятнами на старых длинных пальцах. Он щурится сквозь очки:
"Кто принёс травы в дом? Или..." В. придерживает очки, наклоняется, "Виноград зимой? К., милая, что за чудеса?"
Госпожа К. устало вздыхает, подбирая юбку и подтыкая передник, чтоб ногам было тепло.
"В., дружок, будьте хорошим да почитайте для меня," просит она, "Ту книжку, что ваши внучки любят... эти ваши сказки."
Гости это всегда хорошо^^
А мне сон в стихах приснился -_-
...и приснится же!
Зачем ему это было, интересно?)
Полвторого, суббота. А у вас?
Эльфы для меня такая же вечная тема, как Авалон ^^
кофе?
Хоктёнок, ^,^
ДАааа??? Интересно... Никогда бы не подумала... Услышать такое от тебя
У тебя и самой на аватаре уменьшенная версия
Уела
Симпатичны? В принципе, возможно. Меня вот как всегла мучит другой вопрос (угу, помимо эльфийской физиологии
Уела
Симпатичны? В принципе, возможно. Меня вот как всегла мучит другой вопрос (угу, помимо эльфийской физиологии
Ну, такие как у нас - которые могут оборачиваться людьми, предсказывают будущее, вершат историю-).
И что-то я не слышала, чтоб они крали девиц, вообще не слышала, чтобы они людьми в таком смысле интересовались. А те, из сказок, полагаю, просто действовали из извращённого эстетического чувства. Сокровища они же воруют, хоть нафига они им? Видимо, просто - красиво - хочу, чтобы у меня было. И с девицами тоже-)
Меня вот как всегла мучит другой вопрос (угу, помимо эльфийской физиологии)
Что не так с эльфийской физиологией?
Что не так с эльфийской физиологией?
Да все так... Просто во времена нашей молодости (эх, блин, как звучит-то!), готовясь соблазнить одного очень милого эльфийского юношу (в последствиях (мерзкое слово) я не виновата!), заинтересовалась этим вопросом, только и всего...
Просто нестабильная психика, вот и всё. Ты про Л.....? Или твоя бурная молодость была ещё более бурной, чем мы думали?
Нестабильность - это только про Л. А обычно у эльфов нервных не встретишь-)
Мда, все вышло не так, как хотелось...Или твоя бурная молодость была ещё более бурной, чем мы думали?
Ну, что вы, что вы... Ковыряю ножкой пол... Ни в коем разе
Вот я и загорелась идеей проверить.
*со страхом* и как?
Ни в коем разе
*со страхом* и как?
Ну, по-моему, ты прекрасно помнишь, чем закончилась моя попытка... А я на тот момент ничего такого даже не подразумевала (говорю ж, молода была...)
Хотя, думаю, у меня еще будет шанс это узнать. Мне ведь необязательно ради этого выходить за него замуж?
Ты что, мне не веришь?!
Да ничего такого больше не было...
Хотя, думаю, у меня еще будет шанс это узнать. Мне ведь необязательно ради этого выходить за него замуж?
Он хоть жив ещё?