летописец " Hunting words I sit all night."
Воздух везде и всюду, вокруг нас, в пустынях и выстуженных горах, даже в глубине океана, растворённый в воде и соли, он перемещается в громадах течений и жабрах рыб. Воздух слоится над плавящимся песком и раскалённым асфальтом, воздух пляшет над фьордами между морем и небом. Волны воздуха омывают мир, стеклянно дрожащие над полями, хрустко-сухие в арктических пустынях, меняется и движется всё вокруг. Это жизнь стихии, её материя, но истинное сердце – центр компаса, и куда бы ни указали стрелки, он не изменится. Воронка смерча кружится в степях, клубится над морем шторм, стонет ураган в сосновом лесу, но суть – не в пляске ветра, обдирающего лицо ледяной крошкой, не в вое метели; это точка в самом центре бури, это до миллиметра высчитанное пространство в сердце торнадо и середина всех расходящихся на лиги волн. И в этой точке под железной рукой Воздуха царит покой.
Люди воздуха хранят в себе глубокую неподвижность, непоколебимо застывшую не каплей янтаря, но глубинным знанием – умением – способностью на границе разума балансировать на волоске и паутине, возводить замок не в облаках, но на бритвенно-узком фундаменте. Да, их творения летучи, линии причудливы: кажется, что зеркальное великолепие и лёгкие башни сейчас развеет ветром, но разрушить их не легче, чем развернуть торнадо.
Что мягче воздуха? Разве он не нежнее лебяжьего пуха, не легче птичьего пера? Разве он не везде и всюду, окружающий нас всю жизнь? Да – и нет. Это власть и равновесие, это мощь знания, покой неподвижности - вокруг них кругами плывёт и гнётся пространство, приходит в неистовство материя, но и на гребне урагана, и над воронкой смерча ветер не тронет волоса на их голове. Пусть вокруг беснуются весенние грозы, рычат и кружатся вьюги, жаркие южные ветры обрушивают засухи на зреющий урожай!.. людей воздуха не трогает их стихия – они стоят в её сердце, пальцы танцуют на клавишах, а лицо безупречно спокойно. Люди воздуха не умеют сдвинуть гору. Они умеют прошептать слово, от которого родится шторм, пройдёт по морю и принесёт с собою ураган.
Это стихия, которая не терпит небрежности, не прощает ошибок и не позволяет легкомыслия. Она благоволит только мастерам, покровительствует ищущим совершенства и оттачивающим талант. Пусть весенний ветер перебирает волосы, пусть дыхание осени греет лицо – сквозь внешнюю уязвимость и гибкость манер проступает железная хватка, завёрнутая в ласковый шёлк, немигающий взгляд змеи – и тело, ускользающее сквозь пальцы. Это снежинка, потревоженная вздохом, и лавина, сходящая на город. Да, люди воздуха могут позволить себе слабость: рука, сдвигающая фигурку на шахматной доске, может быть хрупкой. Это стихия не войны, но дипломатии – аккуратных бесед, чистых рук и свободного искусства. Воздух любит мастерство в любом проявлении и не терпит незавершённости, он вечно приобретает, вечно ищет, заполняет собой любое пространство, поддерживает стремящихся к победе: птичье перо или металл в крыле самолёта – каждый достоин полёта, каждый, кто не боится учиться и не жалеет себя, покоряя неизведанное пространство.
Сейчас идёт эра воздуха – время огромных корпораций, осторожной либеральности и мгновенного оружия, время бездны и высот. Пройдут годы, ветер сточит камни до пустынь, перенесёт по капле реки в иные русла, и леса вырастут на дне былых морей. Воздух изменит мир до неузнаваемости, пытаясь сделать его лучше – как всегда: научить землю красоте, придать совершенство её формам.
Иди со мной, шелестит воздух с каждым вздохом, я покажу тебе, где рождается буря и начинается весна. Иди со мной, я научу тебя, как изменить мир.
Люди воздуха хранят в себе глубокую неподвижность, непоколебимо застывшую не каплей янтаря, но глубинным знанием – умением – способностью на границе разума балансировать на волоске и паутине, возводить замок не в облаках, но на бритвенно-узком фундаменте. Да, их творения летучи, линии причудливы: кажется, что зеркальное великолепие и лёгкие башни сейчас развеет ветром, но разрушить их не легче, чем развернуть торнадо.
Что мягче воздуха? Разве он не нежнее лебяжьего пуха, не легче птичьего пера? Разве он не везде и всюду, окружающий нас всю жизнь? Да – и нет. Это власть и равновесие, это мощь знания, покой неподвижности - вокруг них кругами плывёт и гнётся пространство, приходит в неистовство материя, но и на гребне урагана, и над воронкой смерча ветер не тронет волоса на их голове. Пусть вокруг беснуются весенние грозы, рычат и кружатся вьюги, жаркие южные ветры обрушивают засухи на зреющий урожай!.. людей воздуха не трогает их стихия – они стоят в её сердце, пальцы танцуют на клавишах, а лицо безупречно спокойно. Люди воздуха не умеют сдвинуть гору. Они умеют прошептать слово, от которого родится шторм, пройдёт по морю и принесёт с собою ураган.
Это стихия, которая не терпит небрежности, не прощает ошибок и не позволяет легкомыслия. Она благоволит только мастерам, покровительствует ищущим совершенства и оттачивающим талант. Пусть весенний ветер перебирает волосы, пусть дыхание осени греет лицо – сквозь внешнюю уязвимость и гибкость манер проступает железная хватка, завёрнутая в ласковый шёлк, немигающий взгляд змеи – и тело, ускользающее сквозь пальцы. Это снежинка, потревоженная вздохом, и лавина, сходящая на город. Да, люди воздуха могут позволить себе слабость: рука, сдвигающая фигурку на шахматной доске, может быть хрупкой. Это стихия не войны, но дипломатии – аккуратных бесед, чистых рук и свободного искусства. Воздух любит мастерство в любом проявлении и не терпит незавершённости, он вечно приобретает, вечно ищет, заполняет собой любое пространство, поддерживает стремящихся к победе: птичье перо или металл в крыле самолёта – каждый достоин полёта, каждый, кто не боится учиться и не жалеет себя, покоряя неизведанное пространство.
Сейчас идёт эра воздуха – время огромных корпораций, осторожной либеральности и мгновенного оружия, время бездны и высот. Пройдут годы, ветер сточит камни до пустынь, перенесёт по капле реки в иные русла, и леса вырастут на дне былых морей. Воздух изменит мир до неузнаваемости, пытаясь сделать его лучше – как всегда: научить землю красоте, придать совершенство её формам.
Иди со мной, шелестит воздух с каждым вздохом, я покажу тебе, где рождается буря и начинается весна. Иди со мной, я научу тебя, как изменить мир.
Ты уже делаешь прекрасное, но порыв всегда нужен) спасибо.
Спасибо.
Мирилас, ну, в этом и была главная идея) про электричество, например, писать можно почти всё, о нём ещё нет стереотипов, а про других можно придумывать новое.
variation0, диктатура либеральности и свободного творчества? Я считаю - совсем, совсем не плохой вариант-)
Sfitrizir, а такая трактовка образа - нормально?)
Lord Voldemort, автор пытался впихнуть невпихнуемое и уместить все образы в один текст) Спасибо.
Karolina Cienkowska, спасибо! Да, воздух - вечное движение вокруг точки баланса.
Flash, ми ^^ спасибо, ужасно приятно).
Ветер да, тоже безусловная часть стихии, хотя я и не стала выделять части элементов - например, Земля у меня включает и камень, и металл, и даже деревья.
Я обычно тоже, но просто мне в воздухе как стихии ветер всего ближе, наверное. Даже когда его вроде бы и нет - все равно я в первую очередь подумаю о "спящем" ветре и т.п., чем о воздухе. Так что это уже издержки личного восприятия.
Значит, вам ближе движение - а мне наоборот точка неподвижности) у стихий много лиц.
А почему тогда в вашем творчестве так много упоминаний ветра и особенно бури?.. Или вас привлекает сердце бури, точка неподвижности в ее центре?
Трость, как и костыли, ассоциируются с поддержкой ослабевшей части тела. Но карты и прочие инструменты не означают, что мастера подводит его искусство. Это скорее перо каллиграфа - да, оно нужно, чтобы написать иероглиф, но разве это костыль?.. только вы можете, в отличие от каллиграфа, писать не только пером).
Да? Вы правы, наверное, ноябрьская буря - очень многослойный личный образ, в нём много всего есть для меня. Отчасти да, я воспринимаю домом и ощущением безопасности именно ту точку покоя в середине урагана и на краю пропасти, с Белой Сворой по следу и призраками осени. Но и сам ветер тоже близок; миф Дикой Охоты, например, во многом лёг в моё мировоззрение. Сама идея летящих над землёй духов... кажется родной. Странствие на границе между миром людей и миром иных существ, не-принадлежность ни одному из них и в то же время желание прикоснуться. Потом, ветер ещё и символ дороги, тоже важный образ.
Сейчас идёт эра воздуха – время огромных корпораций, осторожной либеральности и мгновенного оружия, время бездны и высот. Пройдут годы, ветер сточит камни до пустынь, перенесёт по капле реки в иные русла, и леса вырастут на дне былых морей. Воздух изменит мир до неузнаваемости, пытаясь сделать его лучше – как всегда: научить землю красоте, придать совершенство её формам. Интересно, я над этим подумаю
А ты не согласна?
Мне очень интересно о воде будет услышать. Тем более, что я ее считаю своей.
Странствие на границе между миром людей и миром иных существ, не-принадлежность ни одному из них и в то же время желание прикоснуться. Потом, ветер ещё и символ дороги, тоже важный образ.
Это и мне близко - именно так, как вы сказали.
Про воду я ещё сама не знаю, что писать, так что её пока нет.)
Sfitrizir, наверное, да, разное восприятие. Просто не хочу, чтобы кто-то недооценивал свои достижения или считал, что использование инструментов делает успех менее... значимым)
Вот, значит, одинаковые образы)
Потом подумала, решила, что воздух и правда больше подходит.
Sfitrizir, это и главное)