летописец " Hunting words I sit all night."
Они живут плохо, думает оборотень осенью. Они не видят, что мотыльки наполняют город как снег, облепляют окна, опутывают город паутиной липких шёлковых нитей. Они не видят, что толстые мохнатые бабочки расположились у них в волосах и светятся бледным зеленоватым светом, то и дело встряхивая пыльцу с полупрозрачных крылышек им на лица.
Оборотень не думает, что он оборотень. Он считает себя колдуном, чародеем, потому что его слушается шёлковая армия мотыльков. Иногда он заставляет их подниматься в воздух, и тогда в окнах сплошная чернота. Люди думают, что наступила ночь, и ложатся спать. Им снятся странные сны, в которых много шелеста и стекольчатых глаз. Когда паутины становится слишком много, она скатывается клубками и сыплется вниз, но все уверены, что это зима и идёт снег. Оборотень потешается, гладя самую жирную бабочку. Её зовут Альбертина. У неё мозг великого художника. Оборотень сам его ей скормил, когда только пришёл в город.
- Сплети мне Рождество, - приказывает он. И пыльная сеть – гобелен диковинных сюрреалистических видений – накрывает город. Оборотень смеётся до слёз; так весело ему ещё не было. Многоярусный лабиринт поднимается прямо из зданий, а над ним жужжит облако мотыльков. По ступенькам носятся мартышки и ящерицы, но никто их не видит.
- Мы в зазеркалье, - мурлычет оборотень, - Здесь люди и нечисть меняются местами. И как вам жить в перепутанном мире?
Он успевает поглядеть на охоту, но эпидемия чёрной смерти не успевает случиться. В городе обнаруживается человек, которого он пропустил. Он идёт по улице, кутаясь в пушистый шарф. Оборотень подбирается совсем близко, и вдруг человек оборачивается. У него оказываются спокойные глаза, и когда он улыбается, они совершенно не меняются: непроницаемое золото плещется в них, не отражая темноты вокруг.
- Здравствуй, - негромко произносит человек, и оборотень пятится назад.
Это неправильно. У человека есть волшебный меч, отлитая в сталь серая вьюга, но она спит, обёрнутая в белую ткань, далеко отсюда. А сейчас у человека только пустые руки, странная улыбочка и незавидная судьба.
Оборотень припадает на лапы, скалится. И срывается в бросок. Вместе с ним тысячи серых мотыльков.
***
Иногда у Д. плохое настроение. На первый взгляд, всё как обычно, голос мягкий и вежливый, но ясно, что день случился тяжёлый. Лицо у него странно отрешённое, а пальцы задумчиво кружат по краю чашки.
Тут он говорит:
- А ты справляешься.
Я знаю, куда он клонит, но притворяюсь, будто понятия не имею.
- Нет. Вокруг бардак. Из рук всё валится.
- Справляешься, - повторяет он, - И мне давно пора уходить.
У меня холодеют виски, а в голове становится пусто и звонко.
- Куда? - беспомощно спрашиваю.
Он улыбается вечной непроницаемой улыбкой, о которую уже разбивались сотни глупых вопросов.
- Разве ты не знаешь, что любая история когда-нибудь заканчивается?
- А ты разве не помнишь, что потом всегда начинается другая? - упрямлюсь я. Нельзя сдаваться, а то он встанет и уйдёт.
Раньше я обращалась к нему только на «вы».
- Видишь ли, - медленно произносит он, - В том-то и проблема, что я слишком долго задерживаюсь на одном месте. Я должен наблюдать, а на самом деле всегда…
- Вмешиваешься и пытаешься исправить, - эти слова знакомы почти до смеха, но я не смеюсь.
- Точно, - и отражение моего смеха мелькает в его глазах, - И исправляю, пока всё не рушиться. Слишком долго. А мне ведь пора, понимаешь?
- Нет, - отрубаю я, - Пей чай. А я кое-что прочитаю. Интересное.
И всё откладывается на потом.
Оборотень не думает, что он оборотень. Он считает себя колдуном, чародеем, потому что его слушается шёлковая армия мотыльков. Иногда он заставляет их подниматься в воздух, и тогда в окнах сплошная чернота. Люди думают, что наступила ночь, и ложатся спать. Им снятся странные сны, в которых много шелеста и стекольчатых глаз. Когда паутины становится слишком много, она скатывается клубками и сыплется вниз, но все уверены, что это зима и идёт снег. Оборотень потешается, гладя самую жирную бабочку. Её зовут Альбертина. У неё мозг великого художника. Оборотень сам его ей скормил, когда только пришёл в город.
- Сплети мне Рождество, - приказывает он. И пыльная сеть – гобелен диковинных сюрреалистических видений – накрывает город. Оборотень смеётся до слёз; так весело ему ещё не было. Многоярусный лабиринт поднимается прямо из зданий, а над ним жужжит облако мотыльков. По ступенькам носятся мартышки и ящерицы, но никто их не видит.
- Мы в зазеркалье, - мурлычет оборотень, - Здесь люди и нечисть меняются местами. И как вам жить в перепутанном мире?
Он успевает поглядеть на охоту, но эпидемия чёрной смерти не успевает случиться. В городе обнаруживается человек, которого он пропустил. Он идёт по улице, кутаясь в пушистый шарф. Оборотень подбирается совсем близко, и вдруг человек оборачивается. У него оказываются спокойные глаза, и когда он улыбается, они совершенно не меняются: непроницаемое золото плещется в них, не отражая темноты вокруг.
- Здравствуй, - негромко произносит человек, и оборотень пятится назад.
Это неправильно. У человека есть волшебный меч, отлитая в сталь серая вьюга, но она спит, обёрнутая в белую ткань, далеко отсюда. А сейчас у человека только пустые руки, странная улыбочка и незавидная судьба.
Оборотень припадает на лапы, скалится. И срывается в бросок. Вместе с ним тысячи серых мотыльков.
***
Иногда у Д. плохое настроение. На первый взгляд, всё как обычно, голос мягкий и вежливый, но ясно, что день случился тяжёлый. Лицо у него странно отрешённое, а пальцы задумчиво кружат по краю чашки.
Тут он говорит:
- А ты справляешься.
Я знаю, куда он клонит, но притворяюсь, будто понятия не имею.
- Нет. Вокруг бардак. Из рук всё валится.
- Справляешься, - повторяет он, - И мне давно пора уходить.
У меня холодеют виски, а в голове становится пусто и звонко.
- Куда? - беспомощно спрашиваю.
Он улыбается вечной непроницаемой улыбкой, о которую уже разбивались сотни глупых вопросов.
- Разве ты не знаешь, что любая история когда-нибудь заканчивается?
- А ты разве не помнишь, что потом всегда начинается другая? - упрямлюсь я. Нельзя сдаваться, а то он встанет и уйдёт.
Раньше я обращалась к нему только на «вы».
- Видишь ли, - медленно произносит он, - В том-то и проблема, что я слишком долго задерживаюсь на одном месте. Я должен наблюдать, а на самом деле всегда…
- Вмешиваешься и пытаешься исправить, - эти слова знакомы почти до смеха, но я не смеюсь.
- Точно, - и отражение моего смеха мелькает в его глазах, - И исправляю, пока всё не рушиться. Слишком долго. А мне ведь пора, понимаешь?
- Нет, - отрубаю я, - Пей чай. А я кое-что прочитаю. Интересное.
И всё откладывается на потом.
-
-
25.03.2011 в 22:07-
-
26.03.2011 в 09:14-
-
21.05.2011 в 23:30-
-
22.05.2011 в 10:31