весенний проект - №1

Первый текст нового проекта) Он будет совсем короткий, несколько зарисовок о разных романтических образах - своего рода обращение к абстрактному Романтическому Объекту. Совпадения считать случайностью а сам проект - подарком на день Св.Валентина и будущую весну.
----
Мой невозможный рок, демон с сердцем поэта и пальцами менестреля, любовь моя незабвенная! Говорить о тебе - пить яд и целовать пламя, вспоминать тебя - падать в бездну. Лицо отрешённое и замкнутое, точно в молитве - сжатые губы, строгие брови изгибаются над сумрачными глазами, которые чернее сотни зимних ночей. Короткие меланхоличные усмешки, скупая тень улыбки на сомкнутых губах, взлёт чёрных волос. Что-то торжественное и многозначное чудится в застёгнутых наглухо одеждах, непреклонном силуэте, жёстком развороте прямых плечей.
Повернётся в мареве свечей, шелесте чёрных одежд и холодном запахе ладана и полыни; лик как с византийской иконы - точёный и скорбный, возвышенное и внимательное выражение. Лицо святого или демона. Двинется ближе, и воздух нальётся ледяной водой, тугой тяжестью древних чар. Поплывут взвесью тяжёлые тёмные пряди, ты подойдёшь, замрёшь напротив, наклонив голову, и повеет потусторонним морозом от твоей кожи. Сталью входит в сердце твой взгляд, отравой в душу.
Где твоё царство, любовь моя, сломившая тысячи гробниц, поднявшаяся в мир, покорившая небеса? Где ты, сердце моё, горькая, вечная, непостижимая?
Как мне сказать тебе, что я вижу тебя через века, через сотни миль - как ты идёшь над мятущимся снегом, не оставляя следов, как читаешь стихи в тряском промозглом поезде, кутаясь в тонкий плащ? Вижу твоё лицо, уже не бледное, солнце зацеловало его до янтарного золота, и бело-синее покрывало колышется в воздухе, когда ты поднимаешься, и пустыня дремлет у тебя за плечом?
Твоя судьба - стоять между людьми и богами, провидеть в чашах ключевой воды, гадать на серебре и крови, заклинать мечи, говорить висы, петь песни. Ты бард и колдун, предсказатель и жрец. Ты - в жгучих песках пустыни, под зыбким синим небом, в раскалённом золотом ветре. Ты в выстуженных громадах гор, покрытых столетними соснами, занесённых снегом. Ты в бескрайних изгибах исландских фъордов - соль пенится в острых скалах, сырой морской воздух веет морозом и одиночеством. Ты память о вере в старых богов, ты не воин древних времён - но ты, моя бессмерная любовь с соколиным взглядом, стояла с ними плечом к плечу, певец их пламенных битв, поэт их гремящих судеб. Твоя тонкая рука мерещится мне на штурвале драккара, на рукояти меча, на серебряных струнах арфы. Стоишь ли ты посреди пентаграммы, призывая духов, читаешь ли вдохновенную проповедь, ищешь ли мишень посреди толпы, прячась в тени - и потом только короткий полёт стали обозначит твоё присутствие, но тебя уже нет, ты далеко, отбиваешь Иерусалим, постигаешь дзен, слагаешь баллады.
Расстегнуть твой жёсткий воротник, железные браслеты, снять ножи с запястий. Подышать на фарфорово-снежные пальцы, взять в ладони лицо и поцеловать сомкнутые непреклонно губы. О, мне не нужно твоё провидение, чтобы узнать будущее - оно ясно и без полированных зеркал и растворённых в дыму алтарей! Ты ли уйдёшь, я ли, но удержать тебя всё равно что удержать ветер и воду. Нет такой руки, нет такого замка.
Любопытно лишь, мой предвечный рок со взглядом ночного ангела и зимою в волосах, будет ли так же жечь твои святые губы мой поцелуй, как меня - память о тебе? Будут ли алые метки на плечах и горле раскалёнными печатями проклятья? Недели пройдут, они побледнеют и исчезнут совсем, а ты будешь знать, что следы эти ещё там, невидимые, жгучие. Любить тебя, моя радость, почти невозможно, а тебе каково это - любить и жить среди живых?

@темы: My Dear Love,..., Сказки

---

Ещё кое-что о текстах-)
Я никогда не пыталась писать - осознанно, во всяком случае - чтобы решить какую-то проблему или переиграть сложную ситуацию. То есть, теоретически мне такой способ знаком, но фактически у меня столько уже готовых идей, что тратить время и силы на что-то вроде самоанализа желания не было. Я просто размышляла, что из всего придуманного стоит записывать, и начинала работать. Но вышло так, что кое в чём тексты действительно оказались гораздо действеннее самокопательных постов и коллекции статей по психологии. И некоторые из моих проблем просто перестали ими быть. Я ничего не сделала. Единственным действием было настучать на компе сказку, в которой был бы такой же страх. И написанным они все становились контролируемыми. Когда они прятались в подсознании, они казались такими большими и страшными. А потом вдруг я села за клавиатуру, вытащила их на свет, изучила, рассмотрела и записала. Никакого сюжета, ничего особенного - просто обычные мои зарисовки. Сначала даже ничего и не изменилось. А сейчас я вдруг поняла, что на самом-то деле изменения были. В №666 есть некоторые мои тараканы, которые изрядно портили мне жизнь. Нечасто, конечно, но раз в пару месяцев могли нагрузить так, что следующие несколько дней меня можно собирать по частям. А теперь как-то это пропало. Я пытаюсь найти их в себе, но их нет вообще. Я не чувствую больше их присутствия. Если раньше я постоянно ощущала, что хоть всё и хорошо, но где-то там в любом случае есть какая-то дрянь, то теперь они ушли совсем. В текстах мне стало слишком просто найти их и победить; в самокопании и психологии я могу и не разбираться, но в написанном виде проблемы самоустранились. Какие-то из них пропали, какие-то выглядят настолько безопасными, что странно: было бы чего бояться.

@темы: Из жизни хрониста, Самокопание

---

Коротко о главном.
Во-первых, контрольные сданы, ура.
В-вторых, летописец подумал о том, что надо писать дальше. Собственно, я колебалась между двумя циклами, и пока решила так: сейчас появится короткий сериал - где-то четыре, максимум пять текстов - на день Святого Валентина и на начало весны. Проект выглядит как несколько зарисовок о разных романтических образах и будет как-нибудь очень пафосно называться. Такие у меня планы).
И наконец, last but not least - собственно, то, зачем я написала этот пост. Если вдруг вы не следите за украшениями Каролины, то не пожалейте времени и сходите в её дневник. Там много красивого и тёплого ^^

07.02.2010 в 08:55

Пишет  Karolina Cienkowska:

Те, кто читает мои записи с украшениями, могли заметить, что там появились новые тэги - "Календарь" и названия месяцев. Они - для тех вещей, которые я делаю по мотивам проекта Летописца ( Foruvie) - "Календарь". Уже есть Ноябрь и Декабрь, Июль, Сентябрь, Апрель и Февраль, и будут все остальные, а по некоторым месяцам - и не одно. Если вы не знакомы с этими текстами, рекомендую прочесть, они совершенно восхитительны и вдохновляют.

@темы: Из жизни хрониста, Календарь

---

самокопание

Когда я только пришла на дайри, это было совершенно новое и непонятное место. Я знала тут одного-единственного человека и до этого никогда не вела блоги; дневники мне тоже не нравились - бросала через пару недель. Я была точно уверена, что и отсюда уйду через месяц-другой, ну а пока... можно писать всё, что в голову придёт. При этом ничем серьёзным я Замок не считала - это было "просто так", "баловство" и случайные мысли, пока я пишу что-то по-настоящему важное. А сказки я вообще не планировала. Сначала это были короткие образы-фотографии: отчасти впечатления о жизни, отчасти размышления в художественной форме. Никакой литературной ценности для меня они не представляли. Они казались слишком короткими, слишком бессвязными и абсолютно неприспособленными к любому сюжету. Я просто писала как думала - садилась и начинала печатать всё, что приходило в голову. Во многом это произошло потому, что меня не читали и я была уверена, что никто и не станет. В самом деле, зачем людям читать графоманские излияния? Таким образом, у меня появилось личное, замкнутое и достаточно уютное пространство исключительно для текста, где я могла делать что угодно. Когда на меня вдруг начали подписываться, это было открытием. Может быть, вам покажется странным, но я понятия не имела о том, как вообще работают дайри. Меня не знали, я не выходила из Замка и никого не комментировала - появление новых людей стало шоком. Вот так сюрприз, люди, которые меня в глаза не видели, меня читают!
Дело в том, что я полностью верила в собственную бездарность. Нет, никаких комплексов и терзаний, просто я знала, что пишу так себе, а уж эти зарисовочки в дайри и вовсе бурда какая-то. Поэтому реакция на первые комменты была соответствующей. Во-первых, я не слишком хорошо умела поддерживать общение, и в то время только начала выходить из почти четырёхлетней самоизоляции от всех вообще. Во-вторых, я не могла поверить, что кому-то может понравится мой текст. Не потому, что кто-то случайно оказался моим школьным приятелем, а просто так. Поэтому я зависала над каждым комментом, собиралась с духом и набирала одинаковое "спасибо, очень рада". Я действительно была рада. Да что там, "рада" - слабо сказано, я была тронута до глубины души, что этот конкретный добрый человек прочитал мой текст и не поленился отбить коммент. Да ещё и похвалил!
Понимаете, я думаю, это тоже стоит сказать. Такие комментарии были не просто способом сделать мой день или заставить меня улыбнуться. То есть да, конечно, и это тоже. Сначала только оно и было - заряд позитива сквозь экран. Но я недавно осознала, что больше не называю свои сказки ерундой и не считаю, что они мусор. Как ни банально звучит, но мой дневник оказался чем-то, что изменило меня и моё мышление. Изменило к лучшему. Я поверила в себя как в летописца именно из-за того, что столько случайных, не знавших меня людей не прошли мимо, не закрыли окно с дайри, а сказали, что им понравилось. Да, многие говорят, что вера в себя достигается только самостоятельно, и если её нет, хвали - не хвали, она не появится. В некоторых случаях это правда. У меня было немного не так. Я начала ценить своё творчество, когда увидела, что оно может нравится другим. Появилась точка опоры, возможность в первый раз посмотреть на него с новой стороны. Не знаю, как у других, но когда я видела комментарии, отзывы и перепосты, это постепенно разрушало образ "бесполезной графомани". Особенно, когда комментировал кто-то, чьим талантом я сама издали восхищалась. Я в первый раз задумалась: а может, не фигня все эти записки и зарисовки? Ведь такие люди не будут случайно писать, а их мнению я верила.
Если бы не дайри, я никогда бы не усомнилась в своей оценке. Если бы не все эти отзывы, отклики и прочее, я никогда бы не начала уважать то, что делаю. А это ведь, как ни странно, вся моя жизнь - так или иначе, она сводиться к словам. К текстам. К языкам. Я поверила в то, что могу что-то сделать, и сделать хорошо, именно после тонны комментов). До сих пор удивляюсь, как столько народа не прошло мимо. И это не было спонтанное изменение - мне понадобилось больше трёх лет, чтобы понять. Но это, дорогие мои читатели и друзья, произошло благодаря вам. Спасибо).

@темы: Из жизни хрониста, Самокопание, Поговорим, О людях

---

организационное

Пост опоздал из-за проблем с компьютером, но тем не менее официально заявляю, что проект №666 окончен и достать его можно здесь. Ура!
Вопросы можно задавать как тут, так и непосредственно в ветках с зарисовками. Правила копирования те же - на сервере дайри переносить и делать перепост можно свободно, но за пределами дневников, пожалуйста, просто сбросьте ссылку и не копируйте сам текст. Спасибо за внимание и вашу поддержку=) без вас этот проект было бы гораздо труднее и скучнее!

@темы: Проект #666

---

Из хорошего. Мне пришло наконец-то приглашение в Honor Society - по оценкам я прохожу. И ещё в Сиэтле началась весна. В феврале.

Из плохого

Из негатива самое сложное - выбрать, с чего начать. Семь докладов по истории, эссе по английскому и экзамен по социологии не так уж плохи, даже если все дэдлайны в эту пятницу. Зло - это социолог, который, мать его, не может выдать нам ни одной конкретной идеи насчёт того, что же надо учить и что делать. Это только мне кажется, или учитель, у которого нет ответов на задания, по которым будет экзамен, что-то упустил? Какого чёрта я буду учить непроверенный материал? В чём тогда его работа выражается? Назначила ему встречу сегодня; никаких внятных ответов не получила. Еду завтра. Тот же вопрос - это нормально, что для выяснения программы мне надо вставать и ехать в колледж на час раньше? Эта информация должна быть частью уроков.
Работа. О, работа - вообще отдельный предмет. Перед тем, как найти собственно легальную работу, мне нужно получить разрешение. Это такая карточка с фото и официальным подтверждением, что я законно нахожусь в стране. Только чтобы её выдали, надо - ага, ага - заплатить. Не особенно много, но угадайте, откуда я могу достать эти триста баксов. Заработать? Упс, а ведь без разрешения не возьмут даже в супермаркет.
И гвоздь программы: мой комп. По моим опасениям, бывший. Сначала он адски глючил несколько дней (представьте, у вас все задания на нём, и вдруг он зависает посреди фразы реферата и не работает по полчаса! "и так пять раз!"). И теперь внезапно вырубился, самозапустив какую-то хрень. Сейчас он не включается вообще - то есть, выдаёт одно и то же окошко с предложением загрузить виндоус. Получается, моя винда слетела? У меня на компе, между прочим, хранились все задания в колледж. Не говоря о том, что в файле со сказками 70 страниц, в дайри их хорошо если треть, остальное не выкладывалось нигде. Потом ещё повесть про Д. и одна отдельная история. Весь блок Сказания, включая дневники, словарь и стихи. Нет, на флэшке не сохранено - моя флэшка потерялась пару дней назад и до сих пор не нашлась, так что планового сохранения файлов не было.
Вот, собственно, вершина того айсберга, который пытается продолбить мне голову в последние месяцы. Нет, я не хочу об этом поговорить - я прекрасно знаю, где сейчас нахожусь, и это слишком близко к той черте, за которой начинается неадекват. Просто объясняю, почему в общении я сейчас не лучший вариант.

Если кто-нибудь знает, что делать с компом - буду благодарна за советы.

@темы: Из жизни хрониста, Записки с тёмной стороны

---

Эпилог проекта №666: Решение

Я расскажу вам, что мы все переживём эту зиму.
Да, воздух тугой и жёсткий, полон снега, и над головой бездна, и бездна под ногами. Перекатывается ветер в тучах, плачет лес. Страшно, темно. Бело, мертвенно. Химера замрёт за плечом, оскалиться из темноты зверь, будут хищные вьюги, будут дикие бури, долгие ночи и леденящий холод. Нечисть поднимется со дна мира, из глубин души и потянет к огню когтистые лапы.
Не отлита серебряная пуля, чтобы выстрелить в сердце такому созданию. Не выковано из чистой стали лезвие ножа, чтобы ударить насмерть. Не нанизаны в молитву священные слова, чтобы изгнать навеки их тени из тёмных углов. Беззащитен оставшийся наедине со зверем из середины зимы, попавшийся охотящемуся оборотню-призраку.
Что есть? Те истории, передающиеся из поколения в поколение, из уст в уста. Вьевшиеся в память инстинктами, вплавившиеся в кровь и кость, в разум. Но это боль, насилие и убийства. Истории зависти, похоти, мести и жестокости, рассказы о мире, тонущем в крови. Это зеркало темноты, чёрных и гремящих веков. Это ужас, принявший маску чудовища, ухмылку злой ведьмы. Это треск костра, безумие толпы, волчий вой и шипение раскалённого железа. Это мрак человеской души, невежество и дикость. Вот что веками хранили в сердцах и облекали в слова.
Но под всем этим, под отчанияем, болью, страхом есть нечто большее, нечто более значимое, чем грязь и кровь. Это то, что учит нас помнить, как – быть людьми. Встречаться со злом. Не отступать даже перед чудовищем, неважно, какое оно огромное и непобедимое. Идти за мечтой, хоть и семь лет в железных башмаках. Сказки учат нас самому главному – надежде. Жизни.
Сейчас настало тёмное время. Усталость навалилась, мёрзнут пальцы и холодно сердцу. Ночами не верится, что взойдёт солнце, как не верится, что зима пройдёт, стает снег и будет расти трава. Но чернильные вечера – это колодцы историй, тысячи сказок. Сказки жестоки. Сказки – настоящие, древние, живые, почти нечеловеческие – страшны. Но в их крови жизнь, а не смерть. Их корень – возрождение и надежда. Да, они – уроки добра. Да, они – наш щит против усталости и страха.
Что же делать? Как устоять, не упасть в зимнюю круговерть, не растерять себя по снежинкам? Вот старый и проверенный рецепт: плитка горького шоколада, горсть шиповника, золотой мёд в баночке и горячий чай в кружке. Истёртые строки на пожелтевшем от времени листе бумаги. Садитесь к огню; я расскажу вам сказку. Когда-нибудь она спасёт вам жизнь. В её словах, в её древних образах, впечатавшихся в сердце, спит тепло. Дремлет пепельная сталь, которой боится нечисть. Прячется заклятье, отгоняющее беду.
…Я расскажу вам, что мы переживём эту зиму и встретимся в весне – живые…

@темы: Проект #666, Сказки, Нечисть

---

Такое ощущение, будто в сутках внезапно убавилось часов, а дел осталось столько же: постоянно что-то учу, дописываю и редактирую, а задания накапливаются в геометрической прогрессии. Последний рояль в кустах - реферат по истории Англии и Ирландии. Сама бумага достаточно беспроблемна, материалов везде горы. Но надо сделать какой-то вывод, который бы эти материалы доказывали, а какой? В моём состоянии, боюсь, задание превратиться во что-то вроде:

Англия завоёвывает Ирландию - раз!
Англия завоёвывает Ирландию - два!
(Рекламная пауза, тут ещё был Кромвель)
Англия завоёвывает Ирландию - три!
Англия завоёвывает Ирландию - ура, наконец-то!
Англия завоёвывает Ирлан... упс, как-то неловко получилось...

И какой из этого сделать вывод?..

@темы: Из жизни хрониста

---

Проект #666: Пустота

Я расскажу вам историю вашей души, братья и сёстры мои, и пусть она останется для всех прочих шифром льда на стёклах, бликом дождя и витражом затейливой сказки. Для кого она истинна, для кого она – жизнь? Это вы, закрывая глаза, ищете в себе зверя; это вы ночами прислушиваетесь: вдруг сдвинется что-то внутри, отзовётся – струнным переливом, рычанием, стальным шелестом. Но пустота молчит.
Провалы неизвестно куда, тёмные пропасти заполняют вашу душу. Вы смотрите в бездну, потому что больше и смотреть-то некуда – и в один из дней эти проходы в никуда, чёрные дыры обернутся и взглянут на вас. Рванутся ошмётки прошлых призрачных чувств, вокруг горла захлестнётся петля, тонкая когтистая рука вцепится в сердце сквозь рёбра, пройдя сквозь плоть. Реальность взвоет оттого, что вакуумный мрак из вашей души прорвался наружу, искажая всё настоящее, всё живое. Но хуже всего – стоять в центре не бури, нет, не посреди стаи беснующихся призраков, не на прицеле – а вот так, когда от каждого движение протекает в мир пустота.
Ваша душа тонка: паутинка шёлка, мягкие ниточки и плёнка похрустывающего под ногами песка. И под ней не грохочет океанский вал, не ревёт адское пламя, но уж лучше бы там, думаете вы, вся преисподняя полыхала, потому так, как есть, только хуже. Там тихо, пусто и сумрачно; кое-где аккуратно и старательно возведены обветшалые знаки человечности – привязанности, симпатии, нежность и раздражение. Но самые важные понятия, самые фундаментальные знания куда-то делись. Тайна в том, что их никогда и не было. А на месте их – провалы, пропасти в никуда. Не видно дна, не видно края им; там нет монстров, оттуда не лезут жуткие существа да и вообще очень мало неприятностей причиняют эти дыры в пространстве. И вы носите пустоту в себе осторожно – вы, узнающие себя в моей истории, вообще не склонны к авантюрам. Вы и голоса не повысите зря, потому что сдвинь на мгновение это идеальное равновесие, и ниточки рвутся, отпуская бесконечное ничто в вашем сердце и разуме. Что-то прогибается, рвётся (в вашей душе? в мире?) и беззвучная невидимая волна пустоты вырывается наружу.
В вас, мои драгоценные, слишком мало – вас. Вы прозрачная бумажная маска над бездонными пропастями; как вы жадно живёте, дорвавшись до чувства, долетев до людского тепла. Вы строите мосты, возводите ограждения вокруг провалов в вечность, но что ей до ваших смешных порывов?.. Ваши стеклянные города, ваши навесные сады, ваши песчаные замки сметает случайная волна; ваши искусно вырезанные маски рвутся от единственного вздоха ветра. Ваша душа – иллюзия, которую кто-то вообразил, чтобы не пугаться прямого прохода в бесконечность, и что тут изменишь?
…и в следующий раз, когда вырвавшееся из русла время прокатится по нервам, помните об этом. Задыхаясь под его ударом, ослепнув от безмолвного взгляда пропастей – помните ваши маски. Где-то есть люди, не ведавшие ужаса пустоты. Их завораживает движение мрака и слабый шелестящий холод из-за края бездны, её простая и чуждая неизведанность трогает их. А вы знаете, что никакой красоты, ничего поэтического нет в сокрушающей боли, которая раскручивается от одного неосторожного движения.
Пусть устоят ваши мосты. Пусть вы – устоите на краю.

@темы: Проект #666, Сказки, Нечисть

---

Да, теперь я тоже здесь есть! Первые несколько упоминаний во фленте я пропустила, но в конце концов флэшмоб заразил и меня. Так что спрашивать здесь:
www.formspring.me/Foruvie

---

Проект #666: Узнавание

Бывают люди, которые ищут нечисть, те, кто собирает осколочно их жуткие истории, и те, кто охотится за ними. Бывают люди, которые так сроднились с ней, что вросли в её призрачный мир. А бывает нечисть, которая думает, что она – человек.
Потому эта история не о страхе, а о вере. Представьте себе, что по где-то на земле бродит по комнате, развевая шерстяную шаль, дикая тварь, считающая себя человеком. Может, когда-то она и в самом деле была одной из нас, чувствовала и размышляла как мы, а может, в одну из ноябрьских ночей прибилась к городу да и осталась. Как-то причудливо изломана, заморожена и обожжена её душа, и нечисти мнится, будто она такая, как все. Ей не хочется шататься под окнами, скрыватся в снегу и красть детей из колыбели; вместо этого она наденет джинсы и расчешёт пахнущую полынью гриву, улыбнётся уголками губ и – щёлк! – искренне забудет о том, что когда-то гнала в небесах гремящий ужас авалонских грёз.
Нечисть спит спокойно, свернувшись под ворохом разноцветных одеял, откинув хрупкую руку на подушки, и на тумбочке стынет недопитый чай. Ей не снятся кошмары: что это? – спрашивает она, изумлённо изломив тонкие брови. Под кроватью не селятся чудовища, только собирается мелкая пыль и обрывки ниток. В Самайн она сидит, поджав ноги, спиной к открытому окну, и Белая Свора, подкравшись поближе, так и не рявкнет у её плеча. Почуяв родную ледяную кровь, умчатся прочь духи ноябрьской бури.
Это существо, радостно примерившее привычную маску, не сумеет скрыться целиком. Есть вечный надлом где-то глубоко внутри, что-то очень неправильное в сердце, мутация, чуждость, чревоточина в золотом плоде. Некий осколок носит это создание в себе, где-то бурлит холодная слепая ярость, странное звериное любопытство выглядывает из-за грани. Но у него тёплые руки, удивительно располагающая улыбка и милые манеры. Поэтому на мгновение всплывший порыв отстранится, коснуться креста и сжать железо в пальцах отступает. Это только показалось – мираж, иллюзия, это веет сквозняк из открытой двери, это сумрак из-за внезапно упавшей тени.
Но помните ли, в этих сказках должна быть неизведанная жуть. Где она прячется? В моменте, когда засыпающая нечисть смутно оскалится, и призраки охлынут от её гнезда? Нет. Она в той минуте, когда вы обернётесь – и под фатой невесты, в улыбке друга, в опущенном взгляде знакомого увидите непоколебимую уверенность оборотня в том, что он – человек. И упаси вас боги от его человечности. Да, эта тварь больше не уведёт ребёнка в лес, не затащит в прорубь путника и не выпьет крови из вашего горла. И когда-нибудь вы пожалеете об этом.

@темы: Проект #666, Сказки, Нечисть

---

Когда думаю о будущем, хочется закрыть глаза и проснуться через двести лет. Слишком много всего, что я не то что не могу решить - просто не знаю, как. Не представляю даже, где примерно лежит решение и сама проблема. Не могу находиться в этом подвешенном состоянии, ничего не ясно, и чем дольше, тем хуже.
Устала.

---

Очень старая сказка. Может, кто-нибудь ещё помнит персонажей Старого Города?

С опозданием, как всегда, но эта сказка добралась до Замка

Энетта безучастно следит за тем, как снежинки оседают на раму по ту сторону стекла, тронутого прозрачным кружевом льда, и водит по подоконнику тонкими холодными пальцами. За пальцами тянутся бархатные дорожки тускло поблёскивающих кофейных зёрен, в воздухе виснет горький и тёплый аромат. В окне отражается бледная тень её праздничного платья, кольца волос над склонённым лицом, узкая рука со сползшим шерстяным рукавом, и на фоне безмятежно-белой улицы это похоже на картинку с древней новогодней открытки.
- Смотри, что я принёс, - говорит Кербри и садится на подоконник, расправив килт.
Он держит, намотав шнурок на палец, елочный шарик размером с грецкий орех – лёгкий, сияющий, на прозрачной золотой дымке расправляют крылья хрупкие белые птицы.
Энетта раскрывает ладони, принимая шарик.
- Красиво, правда?
Она смотрит на игрушку, ресницы опущены, по лицу летят призрачные тени падающих за окном снежинок.
- Это от госпожи Розы, - поясняет он, - Есть история, старая такая, я слышал. Жил мастер, который всю жизнь делал ёлочные шарики – всякие, большие и маленькие. Самые крошечные были размером с вишню, а рисунки на них тоньше волоса. А самый огромный шар такой, что его в ладони не взять – и на нём целый город нарисован, до последнего кирпичика. Под конец мастер до того наловчился, что лучше него на целом свете никто не мог выдуть шарик и его украсить. И тогда он задумался, чего бы ещё ему сделать, чего бы нового создать?
Энетта слегка наклонила голову, прислушиваясь, и Кербри продолжил.
- Он научился делать игрушки, в которых была искра жизни. Небольшая. Вот такая, - он показал, - Но яркая, горячая. Есть шарик, в котором спрятана надежда. А есть тот, в котором кусочек счастья. А бывают и такие, в которых доброта или вдохновение. Понимаешь? Вот почему, когда повесишь такой шарик, дом будто освещается чем-то и все вдруг становятся чуть-чуть счастливее.
Энетта стоит у окна, слабый свет угасающего зимнего дня и жёлтое свечение фонарей очерчивают локоны надо лбом. В поднятых ладонях она держит елочный шарик, и блёсточное напыление мерцает глубоким и чистым золотом.
Столько надо приготовить к празднику! Кербри сварил шоколад, наготовил конфет и упаковал сотни подарочных коробочек с печеньем. Надел праздничный килт и свитер рождественский со снегирями. И начал убирать «Каштан»: повесил пёстрые шторы со снежиночным узором, зелёные скатерти на столы, достал красные свечи и поставил еловые букеты.
В кухне пахнет кремами и соусами. Огромный противень, застеленный пекарской бумагой, завален испечёнными эклерами. Энетта в длинном фартуке и с закатанными рукавами наполняет их взбитыми сливками из трубки. На огне лениво булькает яблочное пюре, а рядом закипает сливовый пунш.
К ночи снегопад усиливается, с неба валятся пушистые хлопья, и красно-серые кирпичные здания тонут в сугробах. Жёлтый свет фонарей ложится на них беззвучно и мягко. Я зажигаю высокие можжевеловые свечи, а Кербри разливает по чашкам пунш и горячее вино. Музыкальный шар чуть слышно выводит нежную старомодную мелодию – дзинь-динь-динь, динь-дон.
Мы садимся за стол, и госпожа Роза поднимает в ладонях круглую чашу бузинного пунша.
- С Рождеством, дорогие мои, - говорит она, и голос у неё глубокий и звенящий, как трава, проходящая сквозь замёрзшую землю, - Любите и будьте любимы. Живите и творите. Уходя, возвращайтесь. Вспоминая, не грустите.
Она вдруг кажется совсем молодой, словно возраст истончается как бумага над огнём, и сквозь него просвечивает истинное лицо – юное, дикое, древнее, как вересковые холмы, с глазами, сияющими точно солнце, и короной кос надо лбом.
Я поднимаю бокал с пуншем. Нестройный хор голосов – тоненькие мышиные, глубокий и звенящий леди Розы, жужжание пчёл, – повторяет “Рождество настало”.
Пальцы господина Д. переплетены на кружке смородинового пунша, в глазах отражаются огоньки свечей. Мыши заботятся о нём изо всех сил, предлагая клюкву и сыр, рассказывают весёлое и тоненько смеются. Он слушает их, почти улыбаясь, и отвечает – они радуются каждому слову; в конце вечера он дарит им уютные фланелевые носовые платки и песочные часы.
Кербри развлекает Энетту историями о жизни в Ирландии. Шушь Фюльх и Мюриэль говорят о вязании и скальдах. Я смотрю на золотой шарик, который сияет ярко, как солнце, и думаю о том, какое рождественское чудо спрятано в тонком расписанном стекле.

@темы: Пчёлы, Господин Д, Шушь Фюльх, Сказки

---

Проект 666: Одиночество

Эта нечисть самая живучая. Кто не видел её изменчивого лица, кто не слышал шороха коготков? В чью душу не смотрел её ищущий, пронзительный, ледяной взгляд?
Она прячется в толпе, лавируя между спешащими прохожими, скрывается в тёмных уголках сцены, кроется в страницах книг и сворачивается за монитором. Сначала она кажется неправдоподобно мелкой, жалкой тварью: брезгливо погладить и отвернуться. И тут она обнажает клыки, в глазах зажигается холодное змеиное торжество. Под миражом слабости откроется адская тварь, охотник с вечностью, стынущей в чёрных зрачках.
Она успевает пробраться в мгновение между объятиями, минуту до долгожданного звонка, незанятый вечер. Проснёшься в пустой постели и сердце провалиться, зайдётся от ужаса. Это вечно голодная, жадная тварь, бездна пустоты: сколько не корми, она будет скулить, выть и шипеть. Тепло иллюзорно, тает, протекает сквозь пальцы. Зима наполняет тело изнутри, и веет морозом от пальцев, от губ, на виске серебро. Это глухое осознание собственной слабости, жгущее холодом, печать оставленного позади. Однажды вдруг остаёшься за краем: вмёрзшим в форму, улыбающимся вечности, и наблюдаешь за биением жизни. Одиночество ляжет волком у ног, положит косматую башку свою на колени. Теперь оно уже старый зверь c пожелтевшими клыками и седым загривком. Взглянешь в янтарные звериные глаза и вдруг услышишь вой ветра за окном. Не вздохнуть. В один момент снисходит понимание, что ты один. Нет, они не любят. Нет, им всё равно, знаешь, оглянись, оглянись, чудо моё: только белый снежный прах, только пустые слова да пустые души. Вот оно, костяное лицо безнадёжности: никогда ты не найдёшь тепла и приюта. Шатаясь по выметенным дорогам, теряешь себя, теряешь надежду. Не по тебе плачут, не тебя ждут, не о тебе мечтают.
Есть где-то тот, стоящий между тобой и бездной? Оглянись, посмотри ещё раз. Какая сила может противостоять аду, что идёт за тобой? Тот, кто защищает тебя, сломается рано или поздно. Тот, кто любит тебя, забудет и уйдёт. Останутся старые письма, иссохшиеся молитвы, сожжёные свечи и остывшие поцелуи. Пустота вокруг, пустота внутри. Поднимается из глубин и сжирает, воет и бьётся.
Есть способ заставить замолчать тварь, пьющую кровь: кормить её чужими сердцами, чужой страстью. Охотиться на людей и вцепляться в горло, насмерть. Но потом становится ясно, как иллюзорна отсрочка. Так ненадолго хватает чужого сердца, так коротка чужая жизнь… и вот есть уже коллекция человеческих душ, а теплее не стало. Нужно ещё, ещё больше любви, ещё больше нежности, ещё больше восхищения. Как на наркотик подсаживаешься на чувство, но его мало, всегда мало, и снова затапливает болью.
Падаешь в обледевшую пропасть. Снежинки впиваются в кожу. В глазах твари – золото и торжество; она взвивается в прыжке, и оскал кажется почти улыбкой.

@темы: Проект #666, Сказки, Нечисть

---

Некоторые вещи, о которых я мечтаю, не принадлежат мне на самом деле: это нечто туманное, чуждое и необычное, но никак не связанное со мной. Главное, вовремя понять, чего следует добиваться и чем лучше любоваться издалека.
Например, давно грызёт меня желание незыблемого уюта: поселиться в маленьком городке у моря или в горах, врасти намертво в почву и дух его, стать частью - кровью и плотью кусочка земли. Как Тиффани, как бабушка Болит из пратчеттовских книжек жить, глубже врастая в землю, слышать сердцем, как растёт её трава, угадывать её законы и слышать течение воды в стволах перед весной. Помнить за собой поколения твоей семьи, знать, что солнце одинаково поднимается над горизонтом. И как далеко не уедешь, этот якорь - из самого сердца - всегда держит рядом. Знание, что всё равно вернёшься, хоть через десять лет, хоть через двадцать. А даже если нет, если дорога не повернёт назад, то земля та останется - с тобой. Потому что нет на самом-то деле этого расстояния, нет разорванной нити: это единство крови и духа ничем не сломить.
Но когда я представляю реальность этой мечты, откуда-то изнутри свербит ноющая боль: от намертво скрепленной впаянности, неизменности, каменной ответственности. Не могу, не получится у меня так. Чужая это мечта - красивая, тёплая, греющая, всем хороша, но не мне её мечтать и не мне исполнять. И не то чтобы моя мне разонравилась - это, знаете ли, любовь на всю жизнь, да и мне подходит больше любой другой - но хочется поиграть в неё, осесть где-нибудь и притворится, что навсегда. И радоваться, что это не так.

***
Оттуда же растёт причина, по которой я сторонюсь признаний и объяснений чувств. Во всех "я тебя люблю" мне слышатся похоронные колокола: навсегда. Некое вечное обязательство заключено в этих словах. То же самое и в дружбе, да и вообще в любых отношениях. Сказано - и конец, замок, где-то в глубине мира что-то или кто-то запомнило и сохранило признание.
Профдеформация? Так и есть. Слова слишком много значат; я уже разучилась лгать напрямую - если уж надо, молчу или недоговариваю, или опять путаю несколько правд. Странное суеверие, но живучее.

@темы: Из жизни хрониста

---

Десять дней до Рождества - отсчёт пошёл!..

В моём сердце снегопад, лёд, стекло и запах кофе,
Иней тает на губах. Белый пар при каждом вздохе.
Вкус: имбирь и шоколад. Окна вечером горят.
Разноцветные огни. Шелест праздничных гирлянд.

От холода пусто, хрупко, сияющий пух укрывает траву,
Прозрачно небо. Фарфоровый купол седой в синеву.
Слова исчезли: вот и время настало растить тишину.
Ночи странно нежны. Кошачьи сны шелестят вокруг.

Это белый покой зимы поселился в моей душе,
Её белый хрусталь заполняет провалы моих надежд,
В венах её ледяная кровь, на ресницах прозрачный иней.
Это зима проросла во мне. Выдохнула. Застыла.


А теперь надо отлепиться от ноута и начать готовиться к экзамену. В полночь-то уже пора хХ

@темы: В рифму

---

Не пугайтесь, это не стихи, а всего лишь много слов

Солнце моё, признаюсь вам в своей нелюбви, как иные – в бессмертной страсти, ваши ладони сжимая в своих, прикасаясь губами к жемчужным запястьям. Из ноябрьских ненастий я пишу в победившее лето для вас, мой предутренний светоч, ведь это от вашей улыбки мне хочется жить. Ведь ваши тревоги в руках я хотела согреть… Я вас не люблю, но так странно свивается нить: нас зачем-то свела дорога, и я благодарна ей. Я молиться готова за то одно, что вы в этом мире есть.
***
Это значит, что я выбираю тебя при прочих равных,
Выбираюсь из спальни, шлёпаю в кухню заваривать чай с малиной.
Хочется – не тебя, но тебе: тепла и света. Хоть словами,
Строчкою на листе, прикоснуться. Помочь поверить.
Не люблю, но – влюбляюсь. Смесь алхимически выверена и проста:
Горсть восхищения, нежности и горьковатого под ребром тепла,
Что вспоминаю тебя, в ежевечерней молитве, касаясь пальцем креста,
И бога прошу за тебя: сохрани, сохрани ото зла.
Может, мы будем под небом Венеции вместе идти, и тогда
Я скажу тебе: веришь ли, пару лет назад, ты не смейся,
Я была влюблена. Но это секрет. Была влюблена – в тебя,
Вот это странность, в которую даже не вериться!
***
Что это, едва уловимое получувство? Не влюблённость даже, а почти волшебный сплав: восхищение, нежность, тепло. И я не хочу этого человека себе, немедленно и навсегда. Нет-нет. Просто желаю, чтобы он счастлив был, чтобы кто-то – раз я не могу – обнимал его, когда совсем тяжело приходится. Хочется заварить шиповника и мёда, накрыть плечи одеялом в холод. Почитать вслух. Просто жаль мне, что никто не защитит его сейчас.
Почему не признаюсь? Ну, это легко. Знаешь, люди ведь считают, что мои чувства их к чему-то обязывают. Глупости; ничего мне не надо в ответ – будь счастлив, живи, твори, будь собой, меняйся и учись. Я благодарна уже за то, что ты есть. Мне не нужны твои слова и даже кивок твой – тоже. Я ведь не в твоё отношение влюбляюсь, а в тебя.
Если мы станем друзьями, я скажу тебе через пару лет, когда всё пройдёт. Над чашкой кофе мы будем болтать, и тогда-то я осчастливлю тебя этим призанием. Ты удивишься, мы посмеёмся, но ведь это было давно и уже неважно.
***
Нелюбовь моя, помолись о покое моей души.
Ведь сейчас земля под ногами – и та дрожит,
И конца и края не видно льду, тёмных дней не счесть,
И моя надежда – лишь то, что ты где-то есть,
Нелюбовь моя.

@темы: Из жизни хрониста, Герои

---

Когда нужно срочно успокоиться, советуют представить спокойную воду или сад. Но мне помогает иное: образ ледяной, недвижной и пронзительной синевы декабрьского неба, хрустально-голубой в зените и вымороженной, выбеленной к горизонту. Ни тени, ни облака, ни клочка ряби, только мили жгучего сапфирового мороза и выжигающий тревогу холод. Ни колебания в воздухе, кожу, кажется, до крови обдирает когтистый мороз, чудится в предснежном запахе едва ощутимый надлом, кажется, дыхание хрустит, прорываясь сквозь замершее пространство.
Я представляю, что гляжу вверх, в безжалостный небесный лёд. Покой.

@темы: Из жизни хрониста

---

Почему я не люблю идею реинкарнации? Примерно поэтому:

Потихоньку ушли в траву мои жизни монахов и бардов, и наконец-то я родилась собой, разучившись стоять на грани. И устав от дорог, заперев на замок воспоминания, собираю в ладонь бусины слов, согревая своим дыханием. Кровь мою не тревожит воинственный зов, мои пальцы привычно сжимают перо, и лишь в память традиции я ночью в Самайн зажигаю огонь.
В этом круге историй мы рождаемся снова, забывая себя, но однажды знакомым вдруг покажется чей-то профиль сквозь стену дождя. И в походке летящей, в тонкой тени у брови вдруг почудится что-то, и сердце замрёт. Отчего так отчаянно нас сводит судьба, и тасуя колоду, выбирает дорогу? Мы герои её ненаписанных пьес, недопетых любовей.
Мы затеряны в мире бесконечных легенд, и кто знает, какой мы играем сюжет? Если роли известны, если дверь – это смерть, сколько лет мы, встречаясь в туманах пустых, пропускали любимых, разминувшись на миг? Эти маски и узы, этот призрачный вальс мы танцуем над бездной, закрывая глаза.
Кем мы были друг другу, не имеет значения. Что-то сдвинулось в мире, когда на мгновение от взглядов чужих всколыхнулась тревога: этот сумрак в улыбке, эта нота печали отчего-то знакома. И та цепь, и та нить, и та линия огня – вот граница реальности нашей: этим зыбким пределам в глубине подсознания мы обязаны встречам из жизней, истаявших прахом.
И не зная покоя, в любом поколении мы встречаемся снова с немолкнущим зовом с груди: узнаём с полуслова, ибо тот же Грааль мы ищем в своём пути. Если его найти, то быть может, судьба нам дарует свободу от железной своей руки.

@темы: Герои, О людях, В рифму

---

О кофе

Одна из моих странностей в том, что я практически не пью кофе по утрам. Для моего неисправимо совиного характера утра превращаются в адский марафон: соскрести с кровати нечто полуживое, явно не разумное и абсолютно невменяемое, втиснуть в холодную ещё одежду и вытащить на улицу. Всё в спешке, беспорядке и полусне, с закрытыми глазами. А кофе для меня слишком серьёзен: нужен определённый настрой, незанятое ничем время и особая граница внутренней сосредоточенности. Нет. Моя временами бестолковая и торопливая жизнь - явно не кофе.
Жизнь - это чай. По нему можно отледить весь цикл моих занятий и настроения: чашечка мате - сборы перед колледжем, лихорадочные попытки проснуться и осознать себя частью внезапно ожившего мира. Высокая походная кружка и пакетик мяты - лекции. Зелёный китайский чай обосновывается на моём столе во время авралов или приступов тяжёлого вдохновения, когда далеко за полночь сидишь, сгорбившись над ноутбуком, и печатаешь. Имбирь, мёд и лимон означают, что зимний мороз наконец добрался до меня и надо согреться. Этот чайно-травяной шифр, кодировка моей жизни раскрывается по нотам, по отдельным событиям и сдвигам настроения.
Но кофе стоит в стороне от ежедневных забот. Он требует хотя бы двадцати минут покоя, медитации вдалеке от мира и людей. И важны только пропорции холодной воды и молотого кофе, шелестящего о дно джезвы, поднимающаяся шапка пены, точно отмеренное время и полное погружение в сам процесс создания чего-то нового (хочется написать: чего-то большего, чем просто горький бодрящий напиток, некой таинственной связи с чем-то более совершенным, ритуала, призыва и благодарности).
Чёрное непрозрачное зеркало, подёрнутое рябью, в медном обруче джезвы, клубы тонкого шёлкового пара, и наконец - момент удивительно отрешённой концентрации, когда джезва наклоняется над чашкой, и тонкая нить кофе льётся вниз.
Кофе - это не сама жизнь, но короткая молитва мирозданию и любому богу, который услышит меня: спасибо за дары твои, за тревоги, которыми ты закаляешь моё сердце, за трудности, которыми укрепляешь душу, за покой, в котором я нахожу себя, за вдохновение, которое даёт мне силу жить, и за счастье, следующее за ним. Обнимаю ладонями тонкий жгучий фарфор, и что-то во вселенной смещается на волосок: немного светлее стало вокруг. Немного легче дышать. Медленно... исправляется, сглаживается боль и волнение, уходит страх. Аромат кофе: густой, тонкий, неожиданно простой и горячий, раскрывающийся лаконично горькой нотой.

@темы: Из жизни хрониста, Книга Колдовской Кулинарии