летописец " Hunting words I sit all night."
Мне снился какой-то длинный сон, больше похожий на запутанный исторический фильм. Начало я забыла почти сразу, и только концовка сохранилась.
Вот что я помню: темноволосую женщину, в зелёном вышитом платье с длинными рукавами. У неё есть сыновья или братья – такие же смуглые, кареглазые, с римскими чёткими чертами и хищными улыбками.
Первые кадры казались смазанными – комната, сумрак, дым, чад, женщина стоит на коленях у смятой кровати, на которой лежит человек: светловолосый и бледный, я не разлядела больше. Я знала, что он умер, хотя женщина пыталась чарами своими спасти его, а когда ничего не вышло, пошла к священнику. Она умоляла его обратиться к Богу и в обмен на жизнь того человека обещала что угодно. Но и молитвы не помогли.
Потом была ночь, близко к рассвету, потому что темнота не плотной, а рассеяной будто в бледном воздухе. Женщина шагала над землёй как летела, впереди остальных, зелёное платье и тёмные волосы метались на ветру. Сыновья (или братья) шли на ней – бежали, как стая шакалов за вожаком. Они пришли на кладище. Женщина начала говорить, громко и яростно, и когда закончила, расхохоталась дико, запрокинув голову. Один из мужчин, что пришёл с ней засмеялся тоже, и бросил – я видела – мешочек монет не могилу. Монеты рассыпались по земле и траве.
Была яркая картинка: как они уходили, их зелёные одежды развевались, и кладбище оживало. Крупным планом была показана чья-то бледная рука в бордовом манжете, пробивающаяся сквозь почву. В кружеве висли комья грязи... Повсюду вздымалась земля, отходили камни надгробий.
Я, ещё в полусне, подумала «Это были некроманты, великий род чернокнижников».
Вот что я помню: темноволосую женщину, в зелёном вышитом платье с длинными рукавами. У неё есть сыновья или братья – такие же смуглые, кареглазые, с римскими чёткими чертами и хищными улыбками.
Первые кадры казались смазанными – комната, сумрак, дым, чад, женщина стоит на коленях у смятой кровати, на которой лежит человек: светловолосый и бледный, я не разлядела больше. Я знала, что он умер, хотя женщина пыталась чарами своими спасти его, а когда ничего не вышло, пошла к священнику. Она умоляла его обратиться к Богу и в обмен на жизнь того человека обещала что угодно. Но и молитвы не помогли.
Потом была ночь, близко к рассвету, потому что темнота не плотной, а рассеяной будто в бледном воздухе. Женщина шагала над землёй как летела, впереди остальных, зелёное платье и тёмные волосы метались на ветру. Сыновья (или братья) шли на ней – бежали, как стая шакалов за вожаком. Они пришли на кладище. Женщина начала говорить, громко и яростно, и когда закончила, расхохоталась дико, запрокинув голову. Один из мужчин, что пришёл с ней засмеялся тоже, и бросил – я видела – мешочек монет не могилу. Монеты рассыпались по земле и траве.
Была яркая картинка: как они уходили, их зелёные одежды развевались, и кладбище оживало. Крупным планом была показана чья-то бледная рука в бордовом манжете, пробивающаяся сквозь почву. В кружеве висли комья грязи... Повсюду вздымалась земля, отходили камни надгробий.
Я, ещё в полусне, подумала «Это были некроманты, великий род чернокнижников».
