летописец " Hunting words I sit all night."
Джайзель любит танцевать, метаться и скользить в сумеречной свежести, невесомо взлетать и падать – и удерживаться на кончиках крыльев, тонких и острых; тусклый серебряный свет льётся по ним, переплетаясь в их металлической глубине с густой серой тенью. Но пахнет она не металлом – полынью, кожей и пылью, и можжевеловой корой, которую сжигают, чтобы отпугнуть злых духов.
Они боятся можжевельника, эти бесы и призраки. И рябины тоже. Ещё бегут от огня, бирюзы, звона серебряных колечек. Но Джайзель они бояться больше. Бояться, когда она, точно сияющая серая кошка, вытянется на своём месте, сверкнёт жгучим холодом, и беззвучно вызверится той самой – укрытой тонким слоем прозрачного лунного блеска – тайной ледяной мглой, у которой волчьи клыки и рысьи когти.
Я слышала, что она родилась на следующий год после того, как отгремело западно-восточное нирнилское Противостояние, то самое, после которого в Мивелосте до сих пор стоят развалины Ха’Дамевэ – крепости повстанцев, ушедших под белыми знамёнами Хальгдель в надежде удержать последние границы. Сейчас единственная оставшаяся память того времени – это зимняя стужа и мгла на страницах летописей, зашифрованные в легендах аллегории и – она, Джайзель, узкой стальной молнией изогнувшаяся в ножнах.
И ещё – она была второй из тех, кому господин Д., так же известный как Король-Предсказатель, действительно верил.
Они боятся можжевельника, эти бесы и призраки. И рябины тоже. Ещё бегут от огня, бирюзы, звона серебряных колечек. Но Джайзель они бояться больше. Бояться, когда она, точно сияющая серая кошка, вытянется на своём месте, сверкнёт жгучим холодом, и беззвучно вызверится той самой – укрытой тонким слоем прозрачного лунного блеска – тайной ледяной мглой, у которой волчьи клыки и рысьи когти.
Я слышала, что она родилась на следующий год после того, как отгремело западно-восточное нирнилское Противостояние, то самое, после которого в Мивелосте до сих пор стоят развалины Ха’Дамевэ – крепости повстанцев, ушедших под белыми знамёнами Хальгдель в надежде удержать последние границы. Сейчас единственная оставшаяся память того времени – это зимняя стужа и мгла на страницах летописей, зашифрованные в легендах аллегории и – она, Джайзель, узкой стальной молнией изогнувшаяся в ножнах.
И ещё – она была второй из тех, кому господин Д., так же известный как Король-Предсказатель, действительно верил.
-
-
02.10.2007 в 22:21Даже имена похожи - Джезмин и Джайзель =)
Ты очень здорово пишешь такие вещи. Спасибо.
-
-
02.10.2007 в 23:31-
-
03.10.2007 в 02:15Хоктёнок, спасибо). Я сама её случайно увидела - и подумала, что она заслуживает собственной истории...
-
-
03.10.2007 в 18:15Да, правда. Это сабля, одноручник из стали, с кожаной гардой. Отец подарил на прошлый НГ, взамен текстолита, сломанного им же во время тренировки. =)
И - да, она правда живая.
-
-
05.10.2007 в 03:53Привет!!! Мну снова здесь!!!
Опять графоманишь??? Какая прелесть!!!
-
-
05.10.2007 в 04:53-
-
05.10.2007 в 05:21Видишь, я, конечно, летописец, но вот, написала что-то и по мечам...
У меня есть зарисовка специально для тебя, я её не выкладывала... завтра запостю-)
[Wajimu], спасибо). Вот видишь, до чего доходи графоманство - я уже и мечам героев пишу характеристики...
Night, текст такой... открытый. Картинка-ощущение, как будто видишь - и одновременно внутри слов...