летописец " Hunting words I sit all night."
Осознала глубину своего падения, когда проснулась в два часа ночи записать обоснуй к аушке от собственного текста. Дальше неинтересно никому, кто не читал Тету и одновременно все мои сказки.
***
Вдруг поняла, что повесть Д и вообще серия текстов происходит не той вселенной, что Тета, а в параллельной. Разница небольшая; и там, и там есть Абигэйл Флостер, только здесь она не умерла во время эпидемии и не стала духом Белой Своры. Она поправилась, закончила школу и выросла. Стала взрослой и отлично помнила всё, что ей рассказывал брат о нечисти из железной книги сказок – о странных существах, ворующих сны, и городах химер, об экспериментах Эдварда Каннингэма и живых лабиринтах, обо всём, что ей кажется завораживающим и притягательным.
Но она обычный человек, она не мстительный призрак, как в другой реальности – тут она просто желчная, высокомерная и довольно неприятная особа, не слишком-то хорошо думающая о людях и окружающем её мире. Ей скучно. С возрастом её характер ничуть не сгладился, вздорный и язвительный, как и в школьные годы, и амбиций через край. А ещё она рисует, как и раньше, и чем дальше, тем больше и больше, потому что ничего лучше-то нет. Она не видит ни запряженной лисами колесницы Дары Кроу, ни зимних лошадей-оборотней, ни плясок ноябрьских странников – но она всё это рисует. Рисунки сами по себе, и сериями в несколько картинок, а потом – иллюстрации в книги. Это у неё выходит великолепно; собственная жизнь не радует, но её картины настоящие, их она знает и чувствует всем сердцем. Ей бы там и жить хотелось, но никак. Приходиться мириться с раздражающими обычными людьми.
Зато Абигэйл (то есть уже мисс Флостер, взрослый человек) успешный иллюстратор. И она выпускает иллюстрации к книгам Персефоны Майс. Персефоны – сестры Рэндома Майса. Той, которая училась у Алессандры Родригез. Её книжки тоже очень популярны, они детские, но вообще-то их все читают. Они как раз о том не вполне волшебном, но совершенно точно странном мире: приключения, существа, которые то ли настоящие, то ли придуманные, нотка жути, и всё это в уютной и в целом жизнеутверждающей истории. читать дальше
***
Вдруг поняла, что повесть Д и вообще серия текстов происходит не той вселенной, что Тета, а в параллельной. Разница небольшая; и там, и там есть Абигэйл Флостер, только здесь она не умерла во время эпидемии и не стала духом Белой Своры. Она поправилась, закончила школу и выросла. Стала взрослой и отлично помнила всё, что ей рассказывал брат о нечисти из железной книги сказок – о странных существах, ворующих сны, и городах химер, об экспериментах Эдварда Каннингэма и живых лабиринтах, обо всём, что ей кажется завораживающим и притягательным.
Но она обычный человек, она не мстительный призрак, как в другой реальности – тут она просто желчная, высокомерная и довольно неприятная особа, не слишком-то хорошо думающая о людях и окружающем её мире. Ей скучно. С возрастом её характер ничуть не сгладился, вздорный и язвительный, как и в школьные годы, и амбиций через край. А ещё она рисует, как и раньше, и чем дальше, тем больше и больше, потому что ничего лучше-то нет. Она не видит ни запряженной лисами колесницы Дары Кроу, ни зимних лошадей-оборотней, ни плясок ноябрьских странников – но она всё это рисует. Рисунки сами по себе, и сериями в несколько картинок, а потом – иллюстрации в книги. Это у неё выходит великолепно; собственная жизнь не радует, но её картины настоящие, их она знает и чувствует всем сердцем. Ей бы там и жить хотелось, но никак. Приходиться мириться с раздражающими обычными людьми.
Зато Абигэйл (то есть уже мисс Флостер, взрослый человек) успешный иллюстратор. И она выпускает иллюстрации к книгам Персефоны Майс. Персефоны – сестры Рэндома Майса. Той, которая училась у Алессандры Родригез. Её книжки тоже очень популярны, они детские, но вообще-то их все читают. Они как раз о том не вполне волшебном, но совершенно точно странном мире: приключения, существа, которые то ли настоящие, то ли придуманные, нотка жути, и всё это в уютной и в целом жизнеутверждающей истории. читать дальше
Спасибо, что дали знать! Я подумаю, что можно сделать.