летописец " Hunting words I sit all night."
Сюда нет хода случайному прохожему, сюда не пускают за доброе сердце и милую улыбку, здесь не место заблудившимся и не знающим своего пути. Если ты ищешь сказок о героях и подвигах, то никогда не придёшь сюда: твои железные башмаки, твоя алая нить, твой великий квест никогда не закончится в дымном, шумном, пыльном городе с кучами мусора, с дешёвыми рынками, с прокуренными забегаловками у набережной и толпами подозрительных, пёстро одетых, занятых людей. Если ты ищешь уютного дома, очага, полной чаши и светлого крова над головой, проходи дальше, странник, и ищи других дорог. Но если в твоём сердце дрожит металлическая стрелка компаса, если гул поезда и тиканье часов рассыпается на шифр звука и тишины, если то, что желаешь, дальше и выше, и цена не пугает, а отвратительное зачаровывает, то однажды не понадобятся ни приглашения, ни приоткрытые двери.
Может показаться, что это приют изгоев; нет. Искать здесь исцеления глупо, а прощения - опасно. Впрочем, опасно будет в любом случае, но тех, кто плоть от плоти этого города, не заставит отступить страх. Нигде слабость не будет так смертоносна, как тут, нигде минута сомнения не стоит дороже. Это математический лабиринт, беспокойное место с неровным пульсом; древним сознанием, но невыросшей душой. Там щурится сквозь прорези костяной маски Король Крыс, тасуя карты в колоде; скалится бронзовая химера на улице Фонарщиков, а перед рассветом гремит по заброшенным переулкам кривобокая колесница смотрительницы Часовых Ворот, облачённой в кожаные доспехи, и ворох чёрных косичек бьётся по её плечам. У восточных ворот сидит в каморке Страж Моста, перебирая чуткими смуглыми пальцами разложенные на столе детали. Его левого глаза не видно из-за бронзовой шестерёнки, а правый, прозрачный и бледный как талый снег, глядит в пустоту. Он кутается в шерстяную кофту, поверх наброшена потёртая куртка и тёплый плащ на всякий случай - сквозняки, да и здешние осени холодны для стариков. Вместо знакомой развилки линии жизни и любви на его старых, широких ладонях свиваются спирали бесконечности.
Здесь есть школы и площади, лаборатории и библиотеки, кафе с широкими столами, на которых помещаются книги и тетради, и крошечные квартирки над цветочными лавками, булочными и магазинчиками. Вдоль моря тянутся рынки, трущобы затянуты смогом, университетский район полон дешёвых лавочек прямо между многоэтажными аудиоториями; а рядом, между прачечной и починкой телескопов, можно перехватить кофе со сдобной булочкой. Это место не для мечтателей и героев, не для уставших и не для любящих. Это победа парадокса над привычкой. Магию тут творят те, кто не верит в чудеса, а те, кто отрицает судьбу, кроят будущее.
Те, кто может вычертить на салфетке карту девяти врат; те, кто слышат, как бьют часы и набирает скорость поезд на станции, которая ещё не построена; те, чей разум – ледяная кристаллическая структура, пронизанная электрическими импульсами, практичный и смертоносный, пугающе гибкий и в то же время лишённый всякого поэтического воображения. Те, кто не восхищается волшебством мира, но вскрывают его до основания, покорённые его механической красотой. Амбициозные и вдохновлённые, незамутнённо безжалостные, до последнего вздоха преданные искусству – они становятся мастерами своего дела. Они заключают контракты, выменивают, дописывают, рассказывают, строят и учат, они доказывают теории и изобретают. Им открыты все ворота, потому что что они никогда не смотрят назад; им позволено всё, потому что они отмахиваются от предостережений. Их приют – место науки и торговли, торжество парадоксальной реальности над границами мира.
Здесь нет богов. Здесь нет покоя. Здравствуй, дом! Позволь рассказать о тебе в стали и бронзе, в бумаге и мысли, чтобы всякая память о тебе гремела в чужих умах!
Может показаться, что это приют изгоев; нет. Искать здесь исцеления глупо, а прощения - опасно. Впрочем, опасно будет в любом случае, но тех, кто плоть от плоти этого города, не заставит отступить страх. Нигде слабость не будет так смертоносна, как тут, нигде минута сомнения не стоит дороже. Это математический лабиринт, беспокойное место с неровным пульсом; древним сознанием, но невыросшей душой. Там щурится сквозь прорези костяной маски Король Крыс, тасуя карты в колоде; скалится бронзовая химера на улице Фонарщиков, а перед рассветом гремит по заброшенным переулкам кривобокая колесница смотрительницы Часовых Ворот, облачённой в кожаные доспехи, и ворох чёрных косичек бьётся по её плечам. У восточных ворот сидит в каморке Страж Моста, перебирая чуткими смуглыми пальцами разложенные на столе детали. Его левого глаза не видно из-за бронзовой шестерёнки, а правый, прозрачный и бледный как талый снег, глядит в пустоту. Он кутается в шерстяную кофту, поверх наброшена потёртая куртка и тёплый плащ на всякий случай - сквозняки, да и здешние осени холодны для стариков. Вместо знакомой развилки линии жизни и любви на его старых, широких ладонях свиваются спирали бесконечности.
Здесь есть школы и площади, лаборатории и библиотеки, кафе с широкими столами, на которых помещаются книги и тетради, и крошечные квартирки над цветочными лавками, булочными и магазинчиками. Вдоль моря тянутся рынки, трущобы затянуты смогом, университетский район полон дешёвых лавочек прямо между многоэтажными аудиоториями; а рядом, между прачечной и починкой телескопов, можно перехватить кофе со сдобной булочкой. Это место не для мечтателей и героев, не для уставших и не для любящих. Это победа парадокса над привычкой. Магию тут творят те, кто не верит в чудеса, а те, кто отрицает судьбу, кроят будущее.
Те, кто может вычертить на салфетке карту девяти врат; те, кто слышат, как бьют часы и набирает скорость поезд на станции, которая ещё не построена; те, чей разум – ледяная кристаллическая структура, пронизанная электрическими импульсами, практичный и смертоносный, пугающе гибкий и в то же время лишённый всякого поэтического воображения. Те, кто не восхищается волшебством мира, но вскрывают его до основания, покорённые его механической красотой. Амбициозные и вдохновлённые, незамутнённо безжалостные, до последнего вздоха преданные искусству – они становятся мастерами своего дела. Они заключают контракты, выменивают, дописывают, рассказывают, строят и учат, они доказывают теории и изобретают. Им открыты все ворота, потому что что они никогда не смотрят назад; им позволено всё, потому что они отмахиваются от предостережений. Их приют – место науки и торговли, торжество парадоксальной реальности над границами мира.
Здесь нет богов. Здесь нет покоя. Здравствуй, дом! Позволь рассказать о тебе в стали и бронзе, в бумаге и мысли, чтобы всякая память о тебе гремела в чужих умах!
-
-
19.12.2013 в 17:57Странное у меня отношение к подобному. Ошеломляюще красиво, завораживающе интересно - но чуждо.
-
-
19.12.2013 в 23:55Я думаю, тебе бы подошёл настоящий дом, вроде Замка: чтобы можно было остаться и встретиться с друзьями. А тут достаточно холодное место - для тех, у кого и душа такая же.
-
-
20.12.2013 в 11:55-
-
20.12.2013 в 12:06-
-
20.12.2013 в 21:09Давно хотела спросить, твои истории пишутся постепенно, собираясь из разных кусочков, или же базовая БИ сразу рождает единый образ, и история льется за один присест?
-
-
21.12.2013 в 07:44Чаще всего я сразу вижу образ будущей истории и направление движения. В коротких сказках действительно единым потоком - главное, нащупать правильный вектор, и дальше уже остаётся только записать. Если это повесть, то немного сложнее; опять же, героев и какие-то ключевые образы я вижу сразу, но не всегда понятно, как они связаны сюжетно. Тогда приходится поворачивать всё и смотреть, как оно вместе работает, но т.к. самые важные точки пути известны, обычно всё проясняется само собой по мере написания)
-
-
11.02.2014 в 11:32-
-
11.02.2014 в 14:16-
-
11.02.2014 в 14:24-
-
11.02.2014 в 16:45-
-
11.02.2014 в 17:05