Мой ад, дожидаясь часа, ложится в ладони мне,
Не тяжелее праха, того, который будет всё и везде;
Он обернулся крахом моих надежд, но здесь
Право слово, их ценность и так на нуле.
Мой заслуженный ад открывает ворота как дом,
Открывается истиной в чаше с тем проклятым вином,
И мне не то чтобы страшно, и даже уже не смешно,
А просто – как бы честно сказать – почти всё равно.
Я ношу его в левом плече, точно пулю в старой ране
Из какого-то левого боя, что даже вспоминать не стану,
А рана та не болит, на непогоду лишь временами
Ноет. Не сильно. Вполне терпимо. Проходит быстро.
Мой ад убийственно прост. Компактно устроен:
Знакомые лица, знакомые улицы, знакомо остывший кофе,
Разве что больше чем нужно огня, железа и крови,
А так всё отлично. Располагайтесь и будьте как дома.
И когда этот ад разомкнётся как кольца на старой двери
Я скажу – здравствуй, сердце моё. Что ж так долго?
Мой ад со мною. Жаль, что себе-то я не умею верить,
А ты (покойся с миром, аминь) не выдержишь столько.
И слава богу за это.