Серебряным папоротником – иней на оконных стёклах; а на занавесках цветут ситцевые белые ландыши, перевитые сиреневыми летночками. Приглушённый треск старенького радио, шорох прошлогоднего календаря на потёртой стене и газет, наваленных на столик. На газетах – пятна кофе, чая, ирландского мятного крема и шоколадного сиропа. Скрипят стулья вокруг круглого, выцветшего до кленово-жёлтого оттенка, стола; на спинке одного – женская шаль из тонкой белой шерсти, на другом – серый поношенный плащ в пёстрых заплатах, наложенных на скорую руку. Сидящие за столом люди тихо переговариваются; их голоса почти неразличимы, слышны только отдельные слова «замок», «корабль», «записано не со слов…», «мост опустили, и вот…». Некоторые сидят совершенно безмолвно; бледная девушка в чёрно-белом платье переплетает пальцы над телефонным справочником 1943 года. Сероглазый юноша в вязаной кофте с одуванчиками печатает что-то на древней печатной машинке с круглыми клавишами. Мужчина в синем плаще и тонком обруче поверх тёмно-рыжих волос рассеяно листает «Умелый фермер: вырасти кабачок сам!».
Тихо звенит почерневший от времени, а некогда – бронзовый, блестящий, с индийскими узорами, кофейник. Женщина в длинной зелёной юбке помешивает кофе серебряной ложечкой. Её светлые волосы заплетены в тонкие косички, схваченные на затылке шнурками.
- Готово, - говорит она, аккуратно снимая кофейник с огня.
читать дальше