Есть сердца из мёда, смолы и цветущих эдельвейсов, как у Принцессы. Они звенят, как серебряные бубенцы, поют в небе, стучат в ритме танца: раз-два-три, поворот, пируэт, раз-два-три, шаг, полёт!
Есть сердца-светлячки, как у Бабушки Розы. Они светятся в окошках маленьких уютных домиков, но знают и заботяться о тех, далёких, странствующих за сотни лиг. Они спрашивают, волнуются, создают, желают счастья.
Есть сердца непроглядные, холодные, чистые, как ноябрьские пруды. Есть сердца из камня, из кленового дерева, из меди, из воска и табачного дыма. Сгорающие в пепел и чадящие – и ясные, с пламенем чистым и жарким. Порхающие и невесомые, как бабочки – и хищные, крылатые ястребиной гордостью.
А однажды я встретила человека с сердцем из пыли и золы. У неё были зелёные глаза, волосы цвета старой бронзы и лицо, застывшее в глубоком покое. С плеч свисала длинная шаль, накинутая поверх коричневого шерстяного платья.
- Кофе? - спросила она.
- Да, пожалуйста, - я подставила чашку, - Энетта. Я хочу написать о тебе историю. Летопись Семимирья. Ты поможешь?
Выражение её лица не меняется, когда она аккуратно наливает кофе в свою чашку, а потом осторжно берёт кувшинчик со сливками.
- Что, если мы просто поговорим? - продолжаю я, - Здесь или в Замке, неважно.
- Господин Фюльх? - кувшинчик наклоняется над кружкой Шушь Фюльх.
- Спасибо, - благодарит он.
Я рассказывала о переписке с Фиолой, о других героях этой истории, о встречах с ними.
- Посмотри, - я достаю из сумки альбом, - В этой секции – карты, я правильно нарисовала? А тут портреты. Я не всех знаю в лицо, кое-кого пришлось рисовать со слов…
Энетта скользит взглядом по рисункам.
- Сахар? - предлагает она, - У меня есть ещё корица и гвоздика.
Шушь Фюльх резко меняет тему.
- Мы недавно были в старом Городе, - говорит он, - Ты о нём слышала? Это такое место, где всегда ноябрь. Немного похоже на тот город, где ты жила. Там тоже спокойно.
Она слушает молча, опустив ресницы и сплетя бледные пальцы.
- Дождь почти не прекращается, и сумерки длинные, а ночи – тихие. А на Фонарной улице кафе, называется «Сова на ветке», тебе бы понравилось, уютное и мирное…
Кофе заканчивается, и мы прощаемся. Энетта кланяется так же отрешённо, и когда мы выходим из комнаты, я вижу её силуэт, замерший у окна.
- Думаешь, у нас что-нибудь получится? - интересуюсь я.
Шушь Фюльх задумчиво прикусывает кончик хвоста.
- Нет, это бесполезно, - наконец роняет он, - Абсолютно бесполезно.
Я вздыхаю.
- Тогда…
- Ты справишься, Летописец, - фыркает Шушь Фюльх, - Ведь это твоя история.