*Забавная фраза - Daylight saving time. Меня занимало всегда, зачем его сохранять? Оригинал в комментах. *_______________________
В тот день работы хватало всем рукам и лапам обителей Лесного Хозяйства. Лес-то их не был особенно высок: кроме Старика-Великана, деревья вырастали обычно всего лишь на несколько локтей, а часто и ниже. Но травы и кустарник росли густо и пёстро, и по скалам струилась голубая и лиловая камнеломка, а поля укрывал серебряный мох. Имена деревьев были тоже приятными и незатейливыми: Малютка и Сонный Снорри (который круглый год дремал и только на майский танец ненадолго просыпался), Крапинка и Колючка (одна покрытая цветными листиками, а другая с узловатой и жёсткой корой).
Одна только глупая белка, живущая на Старике-Великане, не работала. Белки в общем не особенно умны, и оттого часто услышишь, что кто-нибудь “безумен как белка”, или “здравого смысла как у белки” (то есть ни капли), или известную поговорку, что “белка быстро сплетничает, но медленно думает”. Во всех сказках у самой болтливой проныры и ябеды рыжий хвост и беличья мордочка.
Но даже самая пустоголовая и болтливая белка и самое старое и сонное дерево соблюдают Золотое Воскресенье. Давным-давно, когда мир только лишь начинал существовать, Народец Чащи не знал этого закона, и оттого зимы были долгими и хищными, а лето – стылым и мелким как пересохший пруд. Месяцами они прятались в мёрзлых корнях и сырых норах, ведь Лесного Хозяйства ещё никто не построил: не было его резных сводов и очагов, тёплых залов и кладовок, полных припасов. Каждого ждала впереди темнота и голод. Одни лишь каменные ящеры из торфяных болот радовались тем временам, да ведьмы с плоскогорья, и лебеди с человеческими лицами, которые охотились во время бурь и убивали всех, кого находили.
Мир был сумрачным и жестоким местом. Даже Долговязый Народ понимал это, хоть они мало живут, а думают и того меньше. Они собрались вместе, судили, спорили и рассуждали, и наконец решили послать героя на край мира, чтобы тот просил богов о благословении.
Говорят, в то время герой ещё не был славным героем и великим королём, а всего лишь ребёнком: так они называют своих детёнышей.
Он поднялся на ведьмино плоскогорье и прошёл через мёрзлые торфяники, над землёй и под землёй, сквозь болотный огонь и чёрный лес, но его приключения не наша история: мы не рассказываем истории Долговязого Народа, если они не касаются нас (но эта касается). Он узнал тайну и поведал всем нам, секрет того, что в особые дни года солнце льётся на землю как дождь, и его свет можно собрать и сохранить. А когда придёт пора весны, настанет время вернуть солнце обратно – вылить его свет в мир.
читать дальшеС течением лет и веков, Долговязый Народ позабыл секрет сохранения солнца. У них маленькие жизни и маленькие памяти. Но мы помним. Мы следуем закону до сих пор. Оттого в последнюю неделю сентября каждая пара лап и рук занята день напролёт. Начинается работа с собирания солнца: ничуть не отличается от собирания грибов или морошки, мёда или сладких корешков. Иногда солнечный свет легко собрать – если, например, он льётся рекой по заросшим мхом холмам или кронам деревьев-коротышек. Но бывает так, что солнечный зайчик спрячется на отвесном утёсе, куда даже горная коза не заберётся за пучком травы, или лучик упадёт в ледяной пруд, такой прозрачный, что зубы сводит, и дышащий ледниками.
Когда собран весь солнечный урожай, Госпожа Шнырк берёт дело в свои лапы. Не то чтобы она и вправду хозяйка здесь (для этого у неё слишком растрёпанные усы и слишком мохнатые уши), но такая зануда и хлопотунья, что суетится не покладая лап. Она ворчит, чтобы все очаги и печки затопили хорошенько, и чтобы все медные горшки и котлы начистили и натёрли до блеска, ведь солнце готовить можно только в котлах из самой яркой меди. Когда солнечный свет закипает, она, как и нужно по рецепту, добавляет снежевику и мёд, который пчёлы принесли из горных садов великанов. Цветы там – всех оттенков белого, которые бывают, и растут из инея. Мёд этот слаще и смертельнее всего, что есть в мире, и каждый, кто попробует хоть капельку, уснёт навечно и будет видеть сны о синих звёздах и океанских безднах.
Всю ночь, от заката до рассвета, Народец Чащи проводит в Лесном Хозяйстве, рассказывая истории. Любые истории подойдут: сказки и были, стихи и загадки, легенды и баллады, только бы заканчивались счастливо. Нельзя, чтобы в ночь Золотого Воскресенья стояла тишина. Так ярко сияет солнце из медных котлов, что воздух становится цвета янтаря и звучит, будто тысяча серебряных пчёл поют.
Наступает утро, и солнечный свет готов. Понять это просто: он больше не выглядит прозрачным и бледно-жёлтым, а похож на жидкий огонь и пахнет как нагретый клевер. Госпожа Шнырк и помощники разливают его по хрустальным бутылкам и запечатывают воском. Так как госпожа Шнырк зануда, она подписывает каждую: "Солнечный зайчик с замшелой скалы, год Пляшущего Ручья" или "Луч из лилового фьорда, год Спесивого Гуся".
В Лесном Хозяйстве достаточно места, чтобы сохранить каждую бутылку света. На полках и столах, в кладовых и амбарах густое сияние лета наполняет воздух. Пока над резным сводом беснуются вьюги и бьются штормы, пока месяцы темноты поднимаются над крышей как девятый вал, солнце спрятано надёжно.
А потом, когда настанет день, Народец Чащи побежит наперегонки с зимой, выпуская солнечный свет в схваченные ледяной хваткой ручьи и в заиндевевший мох, поливая солнечным золотом зацелованные морозом горы и мглистые сосновые рощи. Сохранённое ими солнце возвращается в мир, дни становятся длиннее, а холмы зацветают зеленью.
И так будет каждый год, с сотворения мира, с того дня, когда в первый раз праздновали Золотое Воскресенье.