К слову о текстах, которые были написаны пару лет назад, а запостить их мне помешала лень.
***
Мой дом не знает своего и чужого, человеческого и звериного, доброго и дурного. Мой дом – чешуйчатый лес, разломы чёрной почвы, облака инеистого пара в стылом воздухе, немые ручьи в змеиных корнях. Моя родина – глухие торфяники, папоротниковые чащи, сырость и темнота и холод, волк по правую руку, цапля по левую, а под лопатку упирается взгляд лесного хозяина.
Мечутся в панике мыши в высоком мху, гуси кричат над кромкою сосен, и трещиной расходится сизое ночное небо: тускло-розовый рассвет стремителен и морозен, рыжая хвоя золотится в прогалинах. В чёрном омуте мелькают отблески утреннего неба, дрожь пробегает по камышу, сырая мгла тянется над поверхностью воды, накрывая жёлтые кувшинки. Дремлют жабы, и змеи, и ловкие ящерицы, и в зарослях осоки спят утки. Рысь, свернувшаяся под сплетёнными корнями древней ели, поводит во сне ушами.
Глухой лес не знает любви, но хранит закон о том, что всё едино и равноценно, и нет большого и малого, ценного и бессмысленного: и глупое и мудрое, слабое и могущественное, доброе и отвратительное – ничто не важнее иного, а любое, что корень от корня и кровь от крови жизни – то и есть жизнь.
Я и есть мой лес: я и куница, крадущаяся сквозь траву, я и сова, дремлющая в своём дупле, и кувшинки над омутом – тоже я.