Известны сердцу дороги солнца, восток и запад пронзая осью, по небу катится колесница; в её колесах сверкают искры, тебе не спится, так в чём же дело? Дитя, не бойся, твой ангел рядом, сияет полночь в его наряде, и меч заточен, во взгляде светит огонь полярный. Сова взлетела, запели волки, и в ночи чёрной метель танцует и льдом узорным целует окна. Твой сон спокоен в ладони шторма и в центре бури.
Законы сказки, пути господни, теченье мысли – всё вместе капля за каплей льётся на колесо судьбы. И так с начала и до развязки нить прядётся сама собой: как солома гнётся, как золото вьётся, как крутится веретено. И дальше будет, как суждено: принцесса выросла для короны. Корона ей не была мила. Я здесь жила, так она сказала, и дальше лесу буду верна. И крест рябинный надев на шею, к народу чащи ушла назад, читала вьюгу и пела зиму, и волчьим светом сиял её непреклонный взгляд.
Твои ключи не ко всем замкам, твои слова не ко всем сердцам, но коль попадёшь, то уже насквозь. И оплетает, не разорвёшь – дыханьем сонным как паутиной, кошачьим шагом, забытым страхом, случайным взглядом, тревожным сном. И мир ложится в ладонь, и мнётся глиной, и дышит вместе. Там где-то спит вековечный лёд, великаны, зимняя нечисть, там в норах дремлет на старых кладах драконья вечность, там чёрный лес и белые города, и целые песни сложены из роз и льда.
Тебе одной.
Тебе открыты её дороги, её пути; её арктические просторы и снежиночные миры. Но ты, упрямо нахмурив брови, вздыхаешь и говоришь: я иду - сама.
…зима отступает.
Тебя оставив наедине с весной.