Воздух везде и всюду, вокруг нас, в пустынях и выстуженных горах, даже в глубине океана, растворённый в воде и соли, он перемещается в громадах течений и жабрах рыб. Воздух слоится над плавящимся песком и раскалённым асфальтом, воздух пляшет над фьордами между морем и небом. Волны воздуха омывают мир, стеклянно дрожащие над полями, хрустко-сухие в арктических пустынях, меняется и движется всё вокруг. Это жизнь стихии, её материя, но истинное сердце – центр компаса, и куда бы ни указали стрелки, он не изменится. Воронка смерча кружится в степях, клубится над морем шторм, стонет ураган в сосновом лесу, но суть – не в пляске ветра, обдирающего лицо ледяной крошкой, не в вое метели; это точка в самом центре бури, это до миллиметра высчитанное пространство в сердце торнадо и середина всех расходящихся на лиги волн. И в этой точке под железной рукой Воздуха царит покой.
Люди воздуха хранят в себе глубокую неподвижность, непоколебимо застывшую не каплей янтаря, но глубинным знанием – умением – способностью на границе разума балансировать на волоске и паутине, возводить замок не в облаках, но на бритвенно-узком фундаменте. Да, их творения летучи, линии причудливы: кажется, что зеркальное великолепие и лёгкие башни сейчас развеет ветром, но разрушить их не легче, чем развернуть торнадо.
Что мягче воздуха? Разве он не нежнее лебяжьего пуха, не легче птичьего пера? Разве он не везде и всюду, окружающий нас всю жизнь? Да – и нет. Это власть и равновесие, это мощь знания, покой неподвижности - вокруг них кругами плывёт и гнётся пространство, приходит в неистовство материя, но и на гребне урагана, и над воронкой смерча ветер не тронет волоса на их голове. Пусть вокруг беснуются весенние грозы, рычат и кружатся вьюги, жаркие южные ветры обрушивают засухи на зреющий урожай!.. людей воздуха не трогает их стихия – они стоят в её сердце, пальцы танцуют на клавишах, а лицо безупречно спокойно. Люди воздуха не умеют сдвинуть гору. Они умеют прошептать слово, от которого родится шторм, пройдёт по морю и принесёт с собою ураган.
Это стихия, которая не терпит небрежности, не прощает ошибок и не позволяет легкомыслия. Она благоволит только мастерам, покровительствует ищущим совершенства и оттачивающим талант. Пусть весенний ветер перебирает волосы, пусть дыхание осени греет лицо – сквозь внешнюю уязвимость и гибкость манер проступает железная хватка, завёрнутая в ласковый шёлк, немигающий взгляд змеи – и тело, ускользающее сквозь пальцы. Это снежинка, потревоженная вздохом, и лавина, сходящая на город. Да, люди воздуха могут позволить себе слабость: рука, сдвигающая фигурку на шахматной доске, может быть хрупкой. Это стихия не войны, но дипломатии – аккуратных бесед, чистых рук и свободного искусства. Воздух любит мастерство в любом проявлении и не терпит незавершённости, он вечно приобретает, вечно ищет, заполняет собой любое пространство, поддерживает стремящихся к победе: птичье перо или металл в крыле самолёта – каждый достоин полёта, каждый, кто не боится учиться и не жалеет себя, покоряя неизведанное пространство.
Сейчас идёт эра воздуха – время огромных корпораций, осторожной либеральности и мгновенного оружия, время бездны и высот. Пройдут годы, ветер сточит камни до пустынь, перенесёт по капле реки в иные русла, и леса вырастут на дне былых морей. Воздух изменит мир до неузнаваемости, пытаясь сделать его лучше – как всегда: научить землю красоте, придать совершенство её формам.
Иди со мной, шелестит воздух с каждым вздохом, я покажу тебе, где рождается буря и начинается весна. Иди со мной, я научу тебя, как изменить мир.