Летописец просто не удержался - хотя я старалась держаться подальше от новых проектов, пока не закончу старые, всё равно пишутся истории для других циклов). Ну ладно!.. это коротенькая серия на несколько зарисовок.
***
Небесный огонь, как его называли раньше, невидим и быстр, он катится сквозь жизнь и смерть, сквозь всю вселенную. Он – в разуме птице, в шуме мегаполиса, в горении звёзд и движении воздуха, в безгранично разворачивающейся спирали вселенной. Не копьё древнего бога, но нечто более старое, простое и неодолимое, прячущееся в осях земли, в отливах и приливах, в тучах и ветре. То, что управляет ими – вечное напряжение, бездумная воля, неустанная и непобедимая. Напряжение клинка, летящего против воздуха? Смертоносной пружины смерча? Водоворота, свивающегося со дна ледяных течений? Гор перед лавиной или вулкана перед взрывом кипящего камня?
Но – нет. Это ток электричества по металлическим венам, мгновение принятого решения и сухой стук расколотого молнией дерева. Это голубоватый грозовой свет, запах озона и синяя сталь. Не струны натянуты под рукой – протянулись провода сквозь ветер и дождь, связали мили земли в один пульсирующий узел, который не развязать и не разрубить. Это чистая энергия без ограничений материи, мысль и побуждение, желание и исполнение. Говорят, что в стремительном блеске синего огня, секундах ветвящегося света – жизнь: гнев и вдохновение, любовь и безумие.
Тонкая ладонь ложится на плечо, в глазах пляшут синие искры – куда там огню, это импульсы и разряды светят ледяным отблеском. Саламандры пляшут в огне, серебряные змеи танцуют в глубинах океана, а какие создания мчатся в разрядах молний, в тонких линиях проводов, в коротких проблесках статического электричества? У них ледяные глаза и пустые узкие лица, они целуют, вдыхая жизнь – или смерть. Сердце пропускает удар – бездна пролегает в мгновение и исчезает в адреналиновой вспышке, кровь замирает и внезапно стучит в висках с неожиданной скоростью, мозг оглушён картинами слепяще-белого бессмертия.
Тишины нет: шепчет короткая трава, шелестит, поднимаясь под ветром, слюдяной песок, нарастает напряжение в горячем воздухе. Треск неостановимой мощи, прокатывающейся сквозь пространство, наполняет душу звериным страхом, хочется оскалиться и отпрянуть. Особенно слышно это на юге, где грозы сухи, воздух натянут струнами от туч до склонённой травы, электричество потрескивает в листьях, в гальке, в каждом вздохе; когда сталкиваются тучи в небе, гром раскатывается над степью.
Кто поднимет меч на него – ведь поток мгновенного холодного огня хлынет, атакуя. Потом канут в воды дни, тысячи тысяч дней, и его приручат. Не крошечной бабочкой на фитиле свечи, не подковой на счастье, не плодородным садом он ляжет под руку человека – но стихией, пойманной в мельничное колесо. Даже здесь его жизнь будет не работой привыкшей к стойлу лошади, а служением демона колдуну, заперевшего его в зачарованный круг. Переступи паутину меловых линий, ошибись в завитке буквы – и лавина мгновенной ослепительной смерти хлынет наружу. Замкнутый в тонких проводах, в переплетении металла и течении воды он живёт вне пространства и времени. Щелчок, и город накрывает сеть светящихся окон: многоэтажки и небоскрёбы, домики и уличные фонари, витрины магазинов и рекламные знаки. Разряд – и запнувшееся сердце вспоминает, как биться; норна не глядя поправляет уцелевшую нить.
Дыши со мной, говорит отмеченный им. И воздух врывается в лёгкие: горечь трав и свежесть прошедшего дождя, запах заряженного грозой воздуха.